— Нам надо многое обсудить, — продолжал Бен, стояс Эдвиной в холле.

— А что именно? — Ей нужно было знать, она всюнеделю думала об этом. Хватит ли у них денег на жизнь? Ей всегда казалось, чтохватит, а вдруг нет?

— Ты должна решить, что делать с газетой, с этим домом,и потом, у твоего отца есть кое-какие вклады. Между прочим, твой дядя хочет,чтобы вы все продали и перебрались в Англию, но мы позже это обсудим. —Бен не хотел расстраивать Эдвину, но ее глаза вдруг гневно вспыхнули.

— А при чем тут мой дядя? Он что, мой опекун? — Ейдаже в голову не приходило, что такое может быть, но Бен успокаивающе покачалголовой.

— Нет, не он, а твоя тетя, таково было желание твоей матери.Но только до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один.

— Слава богу, — улыбнулась Эдвина, — осталосьнедолго ждать. Всего только три недели. — Бен улыбнулся в ответ. Оначудесная девушка с сильным характером и отлично со всем справится. Как жаль,что такие испытания выпали на ее долю. — Мне придется продатьгазету? — взволнованно спросила Эдвина.

— Может, когда-нибудь ты и захочешь, но сейчас тамработают отличные ребята, и она будет приносить доход. Но если Филип не возьметна себя заботу о ней через несколько лет, возможно, придется продавать. Или,может, ты хочешь попробовать?

Они оба улыбнулись. Нет уж, у нее и без газеты достаточнодел.

— Мы можем поговорить обо всем на будущей неделе, Бен,но я уже и сейчас могу сказать главное. Я никуда не поеду и ничего не продам. Яхочу все сохранить, как есть… для детей.

— Но это большая ответственность.

— Возможно. — Она помрачнела. — Но пусть всетак и останется. Я хочу, чтоб все было как при маме с папой.

Бен с восхищением смотрел на Эдвину, но он все же немногосомневался, как-то она справится? Поднять пятерых детей — нелегкая задача длядвадцатилетней девушки. Однако он знал, что Эдвина унаследовала отцовский ум, иматеринское доброе сердце, и мужество, и она всего добьется, чего захочет.Наверное, она права и не стоит ей мешать.

Эдвина со вздохом закрыла за Беном дверь и огляделась. Домкак будто одичал: не было цветов в вазах, привычных запахов и звуков. Да,работы ей предстоит много, а для начала надо проведать детей. Она слышала, какони играли в кухне с миссис Барнс, а Филип с Джорджем на втором этаже яростноспорили, чью ракетку сломал Джордж. В комнате Алексис Эдвина никого не нашла, инетрудно догадаться, почему.

Она прошла через свою комнату и медленно поднялась в залитуюсолнцем родительскую спальню. Там было жарко и душно, будто комнату непроветривали целый месяц, но зато солнечно, из окна открывался красивый вид назалив.

— Алексис? — тихо позвала Эдвина. Она былауверена, что сестренка где-то здесь. — Дорогая, где ты? Спускайся вниз… мысоскучились по тебе.

Эдвина, закусив губу, прошла в мамину гардеробную. Натуалетном столике в ряд стояли флаконы с духами, баночки с кремами, на полкахаккуратно были разложены шляпки и туфли… которые она никогда больше не наденет.Эдвина сквозь слезы пыталась высмотреть Алексис.

— Лекси?.. Иди сюда, малышка… иди… — Но в комнате,пропитанной запахом маминых любимых духов, стояла тишина. — Алекс…

Ее голос замер, она увидела Алексис, которая со своейлюбимой куклой сидела в шкафу и тихо плакала. Она держалась за мамины платья,вдыхая их запах, и не хотела вылезать. Эдвина медленно подошла к Алексис,опустилась на корточки и поцеловала ее.

— Я люблю тебя, моя маленькая… Я так тебя люблю… можетбыть, по-другому, чем она… но очень-очень, поверь мне… — Эдвина с трудомподбирала слова, не зная, как утешить сестренку.

— Я хочу к маме, — плача, повторяла малышка.

— И я тоже, — заплакала вместе с нейЭдвина, — но ее больше нет… она погибла… а я здесь… я обещаю, что никогдане покину тебя…

— Она тоже обещала, а вот ее нет.

— Но она не хотела… она ничего не могла сделать. Такполучилось.

Хотя это было не совсем так, и Эдвина снова и сновавозвращалась в мыслях к тому моменту, когда они покидали «Титаник» без нее.Почему она не села в шлюпку с детьми? Потом, когда Эдвина успокоила ее, чтоАлексис находится с нею вместе? И после еще были шлюпки… она могла бы успеть.Но она предпочла остаться с мужем. Филип рассказал Эдвине об этом. Как онамогла так поступить с ними?.. С Алексис?.. С Тедди… Фанни… С мальчиками?..Где-то в глубине души Эдвина затаила обиду на мать. Но она не могла признатьсяв этом Алексис.

— Я не знаю, почему так случилось, Лекси, но теперьничего не поделаешь и мы должны заботиться друг о друге. Нам всем не хватаетее, но надо жить дальше. Мама хотела этого.

Алексис долго колебалась, но потом поднялась и неуверенновылезла из шкафа.

— Я не хочу идти вниз… — Она заартачилась, когда Эдвинапопыталась вывести ее из родительской спальни, и стала в панике оглядываться,словно боясь, что больше никогда не увидит этой комнаты, не почувствует маминыхдухов.

— Нам нельзя здесь оставаться, Лекси… мы только большерасстроимся. Я знаю, что она здесь, и ты знаешь, она везде… она в нашихсердцах. Я все время чувствую, что она со мной.

Эдвина осторожно подняла Алексис и понесла вниз, и сестренкауже не выглядела такой испуганной.

Вот наконец они дома, чего они так хотели и одновременнобоялись. Их родителей больше нет, но память о них будет жить, как цветы в саду.

Ночью Эдвина поставила флакончик маминых духов на столикАлексис, и с тех пор ими всегда пахло от куклы, миссис Томас. И дуновение этогоаромата пролетало, как смутное воспоминание о женщине, которую они так любили иобраз которой навсегда запечатлелся г, их сердцах.

— Наплевать мне на его желание! — Эдвина сердитопосмотрела на Бена Джонса. — Я не продам газету.

— Твой дядя считает, что ты должна ее продать. Я вчераполучил от него длинное письмо. Хотя бы обдумай его предложения. Онпредполагает, что газета постепенно зачахнет, раз никто из семьи не управляетею. И он уверен, что ваше место в Англии, рядом с ними. — Бен извиняющимсятоном, но точно передал мнение дядя Руперта.

— Чепуха. Со временем найдется подходящий руководитель.Филип через пять лет уже закончит учебу.

Бен вздохнул. Он понимал, чего хочется Эдвине, и, можетбыть, она права, но и дядя, возможно, тоже.

— В двадцать один год парень не сможет возглавить такоедело. — Между тем Бен вовсе не был уверен, что в двадцать один девушкаможет быть опорой для пятерых детей. Это тяжелая ноша, в Англии им будет легче.

— Сейчас в газете отличный коллектив, вы самиговорили, — настаивала Эдвина, — а в свое время Филип займется этим.