Ракни стоял у руля, правя на северо-запад; море было чисто,но впереди, по его словам, на несколько дней пути раскинулись острова. Конунгсобирался миновать их знакомыми проливами, кратчайшим путем.

Ветер был попутный, но какой-то прерывистый и ненадежный,точно дыхание умирающего. Ракни с неодобрением посматривал на парус, тонаполнявшийся, то повисавший бессильно. Опытный мореход полагал, что это не кдобру.

Около полудня он начал высматривать что-то на севере, потомподозвал к себе Оттара. Оттар проследил, куда указывала его рука, и кивнул.

Хельги тоже оглянулся на север, но ничего там не увидел,кроме плотных облаков, не первый уже день стоявших по горизонту. Белый котмягко вспрыгнул подле него на скамью, стал умываться. Хельги взял кота наколени, почесал ему за ухом. Кот перевернулся на спинку, принялся ловить егоруку. Но, должно быть, и он уже ощутил в воздухе что-то зловещее. Ему внезапнонадоело играть, он фыркнул и ринулся прочь, больно рванув по коленям когтями,острыми, как отточенные крючки.

– Ну и пошел отсюда, ведьмин выкормыш!.. –обиженно ругнул его Хельги. – Не стану вылавливать, когда свалишься заборт!..

Минуло немного времени, и стена облаков словно бы покатиласьпрямо на них, подминая и море, и еще невидимые за горизонтом дальние острова.Ракни смотрел вперед, недовольно нахмурившись. Мало радости повстречать шквал вопасной близости от берегов. Это в открытом море можно подставить ветру корму ихоть спать, пустив плыть по волнам мешок китового жира. Здесь не то, здесьхватай весла и сражайся, как в битве, если не хочешь оказаться на скалах…

Люди рядом с Хельги начали доставать кожаные шапки,промасленные куртки и толстые рукавицы. Хельги сидел молча: у него не былоничего теплее рубашки, натянутой на голое тело. Оттар иногда делился одеждой,но Ракни как раз советовался с ним на носу, а шарить в трюме без хозяина Хельгине стал. Он вытащил из гребного люка деревянную крышку-затычку и спрятал, чтобыне потерялась. Викинги разбирали весла, лежавшие в рогульках по бортам корабля.Хельги взял свое, просунул узкую лопасть в круглый люк и стал ждать, на всякийслучай привязавшись к скамье, а в спине и плечах снова началась непрошенаядрожь.

Над кораблем все еще горело чистое небо, и от этогоналетавшая туча была вдвое черней. Хельги казалось, она кипела подобно котлу,позабытому над очагом. А море оставалось спокойным, ибо шквал обгонял волны,которые сам порождал.

– Спустить парус! – рявкнул Ракни сэконунг, иперекладина мачты живо съехала вниз. – Мачту долой! Весла на воду!..

Канатами свалили мачту и уложили вдоль палубы, накрепкопривязав. Весла ударили дружно, разворачивая корабль носом на север. Хельгиоказался к туче спиной и так и не оглянулся посмотреть, как она подходила. Нанего вдруг резко дохнуло сырым холодом, словно из ледяной пещеры в горах, истало темно. Мгновение, другое… и на воду, на корабль, на согнутые в греблеспины повалил снег. Да такой, какой на памяти Хельги случался не каждую зиму,не говоря уж о лете!

Драконья голова на носу бесстрашно хватала зубами серые космы.Сыпали с небес не снежинки и даже не хлопья – неистово крутясь, наотмашьхлестали тяжелые комья, пригоршни, клочья мокрых меховых шуб!.. Хельги не виделуже ничего, кроме спины воина прямо перед собой. Он мгновенно промок, и ветерполосовал тело, как плетью. Снег превратил воду в густую серую кашу, и ещенеизвестно, что было труднее, совершать сам гребок или заносить весло противветра, упруго хватавшего лопасть… Вот и начиналась она, истинная мужская работабез поблажек, та самая, способная обесчестить или прославить… Весло быстротяжелело, то ли из-за липкого снега, то ли это просто казалось. Рукам, незащищенным рукавицами, приходилось хуже всего. Хельги ощутил судорогу иравнодушно подумал, что руки скоро станут прозрачными и примерзнут к рукояти весла,но это уже не имело значения, потому что тролли облепят снегом весь корабль ипревратят его в плавучую гору, и она медленно двинется обратно на юг, чтобы безостатка растаять где-нибудь на мели…

Потом в клубящейся тьме возник Оттар. Его короткая кудряваяборода поседела, забитая снегом. Он перехватил у Хельги весло и столкнул его соскамьи. Хельги скорчился возле борта и сунул пальцы в рот, потом спрятал их подмышками – не помогло. Тогда он яростно встряхнул руками несколько раз, каквсегда это делал, потеряв в лесу рукавицы, и под кожей заколола вернувшаясякровь.

Оттар размеренно заносил весло. Этот не притомится, пока необойдет кругом всего населенного мира. Хельги был девчонкой и слабаком: онпозволял другому грести вместо себя. Надо прогнать Оттара… сейчас… он толькочуточку передохнет…

Буря тяжело валила корабль. Хельги то проваливался в бездну,то возносился высоко вверх и видел волны, катившиеся из мглы. Потом глубоко вживоте родилась сосущая пустота. Так было, когда однажды он взял Вальбьерг зарыбой и они угодили в зыбь, и Вальбьерг позеленела лицом и запросилась грести,а он не дал – вот еще, станет она ему помогать! – но Вальбьерграсплакалась, и он скрепя сердце всунул в уключины еще пару весел, онасхватилась за них и немедленно ожила… Хельги взобрался на скамью и крикнулОттару в ухо:

– Пусти!..

Голос прозвучал тонко и жалобно. Викинг отдал ему весловместе с толстыми кожаными рукавицами, прилипшими к дереву. Хельгисмалодушничал и не спросил его, как он собирался без них обойтись. Он вдел рукив рукавицы: было мокро, но, по крайней мере, тепло. Весло показалось ещетяжелей прежнего, но Хельги крепко схватил вырывающуюся тварь и принялсягрести, как будто от этого зависела его жизнь. Да так оно и было.

Потом стало смеркаться… по счастью, северная летняя ночьбыла светлой, и даже тучи, ползшие по самым волнам, не могли ее погасить. В этовремя Ракни услышал впереди грохот прибоя, и ветер на миг разорвал сплошныеполотнища снега, показав береговые от– косы, уходившие в непроглядный туман, и буруны,скалившиеся у подножий.

Ракни переложил руль, правя вдоль берега. Это былосмертельно опасно. Налетит волна выше других и проломит доверчиво подставленныйборт, опрокинет, потащит на скалы. Или оплошает Оттар, вцепившийся в снастивозле форштевня, и высунутся из воды черные зубы, прокусят тонкое деревянноеднище…

Прилив шел против ветра, и волны вздымались на страшнуювысоту. Корабль мчался между отвесными стенами, и деревянные кости стонали отнапряжения. Чайки срывались с утесов и носились с криками, словно предвкушаяпоживу…

Но, видно, не зря шли люди за Ракни сэконунгом, не зряверили в удачу вождя. Он сумел разглядеть узкий вход между скалами, сулившийубежище. И правило в его руках снова развернуло корабль. Ракни закричалсорванным голосом, и обледенелые весла взвились в последнем отчаянном усилии,разгоняя тяжелую лодью, а потом спрятались в люки. Глаз у Ракни былбезошибочный. Вздыбившаяся волна подхватила корабль и с грохотом пронесласквозь ущелье – до утесов по обеим сторонам достала бы вытянутая рука. Корабльперелетел через камни и закачался в узком заливе.