Мистер Левендер содрогнулся и машинально тронул рукой щеку.

- Благодарю вас, - сказал он. - Я постараюсь найтиподходящий зуб. Это дело нельзя предоставить слепому случаю. Нам, общественнымдеятелям, сударыня, нередко приходится совершать жестокие и даже бесчеловечныепоступки без какой-либо очевидной причины. Опорой нам в таких случаях лишьсобственная совесть. Мне рассказывали, что у публики порой возникаетвпечатление, будто нас можно сломить бурным изъявлением протеста. Лишь те, ктознает нас, понимают, как необоснованно это клеветническое утверждение.

- Вот его адрес, - сказала гостья, вставая и вручая емуконверт. - Я не успокоюсь, пока он не будет интернирован. Разумеется, неупоминайте моего имени. Это трагедия, когда приходится тайно действовать противсобственных друзей. Ваша юная соседка с восторгом говорила о вашем усердии, и яуверена, что, назвав вас, как наиболее близкого мне общественного деятеля, онане хотела ввести меня в...

Мистер Левендер поклонился.

- Надеюсь, что это так, - скромно сказал он. - Я постараюсьисполнить свой долг.

Гостья еще раз улыбнулась странной извилистой улыбкой инаправилась к двери, оставляя за собою слабый запах уксуса и сандала.

Когда она ушла, мистер Левендер присел на кончик стула передчайным подносом и извлек изо рта вставные челюсти. Блинк приняла их за кость, иглаза ее заблестели; лунная кошечка, устроившись меж хозяйскими ботинками,урчала от пресыщения.

"Все основано на разуме, но только не патриотическиечувства, - думал он, шаря пальцем во рту, - в противном случае как могли бы мыистребить нашего общего врага до последнего человека? Нам, общественнымдеятелям, следует всегда подавать пример. Которым зубом я могу пожертвовать? -Он остановился на одиноком коренном зубе в нижней челюсти. - Боюсь, что будетневыносимо больно; однако, если делать под наркозом, то при разговоре будетприсутствовать третье лицо; кроме того, весьма вероятно, что после мне все-такибудет очень больно и я не смогу составить о нем непредвзятое суждение. Я долженсобраться с духом! Блинк!"

Дело в том, что Блинк уже предпринимала робкие попыткистащить одну из челюстей.

"Как приятно быть собакой! - размышлял мистер Левендер.- Ничего не знать ни о немцах, "и о зубах. Я буду чувствовать себяотвратительно, пока все это не кончится, но меня ведь рекомендовала Аврора;поэтому я не имею права жаловаться. Наоборот, я должен считать себясчастливейшим из общественных деятелей".

И, ероша свои волосы, покуда они все не встали дыбом, онсмотрел на лунную кошечку, причем его правая бровь так и ходила вверх и вниз.

- О лунная кошечка, - вдруг заговорил он, - мы все игрушкисудьбы и не знаем, что уготовано нам на завтрашний день. Мой зуб уже начинаетболеть. Быть может, так и должно быть для того, чтобы я не забыл, которыйименно я должен принести в жертву.

Погруженный в раздумья, он вставил челюсти и, направясь ккнижному шкафу, стал искать сил и вдохновения в стенограмме парламентскихдебатов о проживающих в Англии подданных враждебной державы.

Тем не менее он испытывал немалый трепет, когда на следующийдень явился на Уэлкин-стрит и позвонил у двери дома, номер которого значился наконверте, зажатом в руке.

- Да, сэр, доктор дома, - ответила горничная.

У мистера Левендера сердце ушло в пятки, но, призвав напомощь образ Авроры, он слабым голосом проговорил:

- Мне необходима его помощь.

Горничная убежала наверх, а мистер Левендер остался ждать втесной приемной, то снимая, то надевая шляпу, - так велико было его духовноесмятение.

- Доктор ждет вас, сэр.

Быстро надев шляпу, мистер Левендер поднялся по лестнице,прижимая палец к щеке как раз против обреченного зуба, чтобы в последний моментничего не перепутать. По мере приближения к месту мучения храбрость еговозрастала, и он бодро вошел вслед за горничной в кабинет, не отнимая однойруки от надетой шляпы, а другой - от щеки, за которой был обреченный зуб. Передзубоврачебным креслом с красной бархатной обивкой стоял одетый в белый халатмолодой мужчина с круглыми глазами и очень обыкновенным лицом. Он спросил нахорошем английском языке:

- Чем я могу вам помочь, дорогой мой сэр? Вас, кажется,мучает супная поль?

- Страшная боль, - тихонько проговорил мистер Левендер, -страшная боль. - И это была правда, ибо от нервного напряжения здоровый зуб всамом деле начал болеть.

- Садитесь, сэр, садитесь, - сказал молодой человек, - и,вероятно, будет лучше, если вы снимете свою шляпу. Мы не будем делать вампольно, нет, нет, мы не будем.

При этих словах, которые, казалось, подвергали сомнениюхрабрость мистера Левендера, он взял себя в руки. Он снял шляпу, решительно селв кресло и, взглянув на врача, сказал:

- Делайте со мной, что угодно, я ни на йоту не уклонюсь отповедения, приличествующего тому, кто должен подавать пример другим.

Сказав это, он вынул вставные челюсти и опустил их в стаканна вращающемся столике слева, после чего закрыл глаза и, засунув палец в рот,сказал:

- От этот.

- Простите меня, сэр, - сказал молодой немец. - Вы хотите,чтобы я удалил вам суп?

- 'Аково 'ое желание, - сказал мистер Левендер, не вынимаяпальца изо рта и не открывая глаз. - 'От этот.

- Тогда мне придется позвать ассистента для анестезии.

- Я 'наю, - ответил мистер Левендер, - 'пешите. И, ощутивхолодок маленького зеркальца, которое начало исследовать его рот, он стиснулкулаки и подумал:

"Вот подходящий момент доказать, что я тоже могу отдатьжизнь за правое дело. Если я окажусь неспособным перенести ради отечества этоничтожное испытание, я никогда не смогу взглянуть в глаза Авроре".

Голос зубного врача грубо нарушил его глубокое смирение:

- Простите, который суп?

Мистер Левендер вновь засунул палец в рот и открыл глаза.

Зубной врач покачал головой.

- Невозможно, - сказал он, - этот суп совершенно здоров. Двадругие гнилые. Они не полят?

Мистер Левендер покачал головой и повторил:

- 'От этот.

- Вы мой первый клиент за неделю, сэр, - сдержаннопроговорил молодой немец, - но я не могу удалить вам здоровый суп.

При этих словах мистер Левендер ощутил, как душа его,находившаяся в пятках, возвращается на место.