Мазур дернул ствол вверх, и тут противник обнаружилгаденькую смекалку: угостил Мазура сильнейшим тычковым в живот. Реакция Мазурапока что не подводила. Достаточно задержать дыхание – и удар не окажетсявырубающим. Тем паче, что с любым противником самое разумное – использовать егоже методы. Мазур согнулся в коленях, изображая крайние страдания, и противникповелся: занес свой «Хеклер», чтобы добить Мазура ударом в висок. Мазуру дажене пришлось изловчаться: настолько незащищены оказались голени соперника, бей –не хочу. Мазур рубанул прикладом, хрустнула кость, противник выпустил автоматиз рук. Мазур успел подхватить машинку. Его визави не издал ни звука. Однакоэто, Мазур знал, уже не выдержка, а самый хрестоматийный болевой шок…

Ну и крепкий же орешек ему попался! Детина явно не собиралсяуспокаиваться. Правая его рука потянулась к заднему карману. Впрочем,скоростное преимущество и сейчас было на стороне Мазу-ра, травмой неоглушенного: скользнув левой ладонью под согнувшуюся клешню оппонента, Мазур пропустилсвою руку поверх его трицепса и соединил руки вместе. Завершающее движение –резкий поворот туловищем вправо. Граждане, изучайте анатомию! Противникоказался повержен окончательно. Закричал одними губами, не используя поназначению отказавшие голосовые связки, и начал оседать на палубу, нанаконец-то отказавших ногах.

Вся схватка длилась не дольше, чем если бы оба успелисдернуть предохранители и выпустить по очереди. Мазур невежливо пнул чужакапяткой, и тот свалился в открытый дверной проем. Оперативно скатился за ним,задраил дверь, при тусклом свете обыскал клиента. Документов не было, затоимелись стилет, фляжка бренди и отвратительные сигареты Next в мягкой пачке спривычным предупреждением по-болгарски.

Ё-мое, неужели болгарин? Упаковки была открыта так, каквообще любят на берегах Средиземного моря: пленка не сдернута, а обожженазажигалкой. Почему-то все эти горные народы полагают, что так сигареты невываливаются из пачки. Мазур лично проверял, даже пытался им демонстрировать,что разницы никакой; все эти турки, эллины, болгары и прочие удивленно кивали,соглашались, но пачки продолжали обжигать.

Мазур выщелкнул магазин, убрал оный в карман робы, проверилналичие патрона в патроннике, осторожно отложил ствол на недосягаемое дляпсевдо-болгарина расстояние. Сдернул со стола скатерку, искромсал ее назаслуживающие доверия бинты и показательно связал все еще пребывающего вотключке боевика. Там же заметил пепельницу в длинных белых надписях – Krasi,Oinopointikos, Synetaipismos[10] – такие обычно воруют изотелей в благодарность за сервис. Пепелка была наполнена свежими вонючимихабариками, там же красовалась нетронутая пачка Davidoff Gold Slim. Рядомлежала зажигалка, определенно золотая, в виде дельфина, с выгравированнымилицом к лицу близнецами и очертаниями какого-то полуострова на заднем плане.Мазур воспользовался хозяйским подарком, прикурил – благо и без того былонакурено, не заметят.

Сигареты, даже дамские «зубочистки», определенноподтверждали факт, что все курево в России паленое, только товар забугорныхпроизводителей и можно курить. Домусолив сигарету почти до середины, Мазуруловил едва заметное шевеление у койки – завозился бравый солдатик невидимогофронта. Мазур аккуратно затушил сигарету, приблизился, взял постояльца заподбородок. Спору нет, тип мурла определенно не восточный, носредиземноморский.

– Алло, сейчас с вами будут говорить, – позвалМазур.

Повстанец не ответил, хотя было видно, что вопрос услышан.

– Что, не понимаем? – подсказал главныйрежиссер-постановщик этой сцены.

Тот же результат.

Мазур переместил пальцы с подбородка на нижнюю губу,захватил ее, крепко сжал и вывернул вниз. Этого оказалось достаточно.

– Te raftе rrufeja mu nе hale… – взвыл пленник.Ого, албанец! Ну ничего себе… Уж этот язык один раз услышишь – век не забудешь.Мазур на секунду остолбенел. Что же это за группировка?..

Впрочем, если пораскинуть мозгами, то ничего удивительного.Албанцы дружат абсолютно со всеми, это, грубо говоря, геополитическиепроститутки, им по боку, с кем дружить – лишь бы платили. Причем размергонорара их тоже не беспокоит. Гастарбайтеры всея Европы. Спросите албанца,поедет ли он за тысячу километров куда-нибудь на Халкидики собирать оливки подвадцать евро за ящик – да он вам глотку перегрызет, если вы тут же не скажетеадрес. А потом еще и всю свою семью снарядит «на оливки». Хвалятся, будто у нихнет голубых – но вся Турция знает, что за полтинник албанец продаст исобственную, пардон, задницу…

Тьфу.

Мазур, конечно, оголтелым шовинистом не был, за годы мотанийпо свету отлично усвоил, что уродов хватает в любом народе и любой нации, новсе же, все же…

Он покопался в памяти, однако кроме «курва», которое на всехязыках одинаково, ничего албанского не припомнил… Да ну к дьяволу. Чай,по-болгарски плененный космополит рубить должен, наблатыкался, поди, навиноградниках-то. Так что и русский поймет. Если очень хочется жить.

Удовлетворившись сим простым рассуждением, Мазур взял тусамую зажигалку с гравированными близнецами и принялся невозмутимо нагреватькончик изъятого стилета. Албанец следил за его манипуляциями настороженно, ноне рыпался. Настороженность переросла в панику, когда Мазур поднес раскаленноедо красна лезвие почти вплотную к глазу пленника. Нож целился точно врасширившийся зрачок. Казалось, того и гляди зашипит сетчатка.

– Другарю, убивать я тебя не буду, во всяком случае,пока, но и на вдумчивую работу с вытягиванием лицевых нервов у меня временинет. Поэтому буду тебя пытать доступными и легкими в применении средствами.Выход у тебя один: четкий ответ на простой вопрос. Догоняешь?

Пленник явно не догонял, молчал. Возможно, такая длиннаятирада для него была запредельной, но огонек понимания в зенках явнопромелькнул. Мазур сделал вывод, что понят, и задал обещанный простой вопрос:

– Сколько вас?

На этот раз албанец тихо вякнул ответ:

– Дванадесет.

Ура, вот и «один – ноль». Конечно, сказано не без акцента,но понять можно.

Он поощряюще улыбнулся. В ответ албанец злобно сверкнулглазами. Мазур для верности щелкнул зажигалкой, и глазенки вновь приобрелипокорное выражение.

– Какова цель захвата яхты?

Албанец скорчил тупую мину, и Мазуру пришлось выражатьсяяснее:

– Зачем?

– Калым. Выкуп, – ответил албанец, чем привелМазура в несказанное удивление – поистине, окультуренные цыгане! – идобавил: – Деян каза да даде пятьдесят хиляди евро.