От отчаяния Паскаль захотелось закричать, но она взяла себяв руки.

— Какая мерзость! — сказала Паскаль возмущенно,смерив Агату таким взглядом, что та сразу поняла: перед ней не просторазгневанная француженка, а рассвирепевшая парижанка. — Когда вы впоследний раз убирались в туалете?

— Только сегодня утром, мадам, — ответила Агата свидом оскорбленной добродетели, и Паскаль захотелось пинками расшвырять пуделейи оттаскать горничную за ее крашеные космы. Судя по всему, в ванные комнаты онавообще не заглядывала, тратя все свое свободное время и силы на то, чтобырасчесывать пуделей и завязывать им бантики.

Со мной этот номер не пройдет, — жестко отрезала Паскаль. —Здесь не убирались несколько лет, и я это отлично вижу. В проспекте говорилось,здесь есть садовник, это, очевидно, ваш муж? Почему он ничего не делает? Этикраны нуждаются в замене!

— Мариус не занимается работами по дому, —величественно ответила Агата и выпрямилась, но даже на своих шестидюймовыхкаблуках она едва доставала Паскаль до плеча. При этом она была чуть не втроетолще, и Паскаль подумала, что со стороны они, должно быть, выглядятпре-комично, но ей было не до смеха.

— Что ж, — процедила она сквозь зубы, — еслимы решим остаться, ему придется заниматься и домашней работой, и много чем еще…

Яростно сверкая глазами, Паскаль спустилась на первый этаж,чтобы воспользоваться единственным телефонным аппаратом, который она заметила вкухне. Прикасаться к нему ей было страшновато — на телефоне было почти столькоже жира, сколько на плите, но ничто не могло поколебать ее решимости. Зажавтрубку носовым платком, Паскаль набрала номер риелторского агентства и,дождавшись, пока ей ответят, высказала дежурному агенту все, что она думала поповоду сложившейся ситуации. Она грозила судебными исками, нанесением тяжкихтелесных повреждений, убийством с особой жестокостью, а под конец потребовала,чтобы агентство нашло им другой дом или номера в хорошем отеле. Впрочем, тут жеона сообразила, что эта мысль была не особенно удачной. Отель стоил недешево,и, представив, что скажет по этому поводу Джон, Паскаль быстро добавила:

— …За счет агентства, разумеется, ведь именно из-за васмы оказались в подобной ситуации. В этом доме совершенно невозможно жить! Онзарос грязью, он разваливается, он… Не удивлюсь, если здесь естьнасекомые! — (Даже если их нет, подумалось ей, пудели будут, пожалуй,похуже всяких клопов!) — Вы сами-то хоть видели его? В комнатах не убиралисьнесколько лет. Я уже не говорю о туалетах, в которые просто страшно заходитьбез резиновых сапог!

При этих ее словах Агата с оскорбленным видом удалилась,пудели последовали за ней, и Паскаль осталась в кухне одна. Она разговаривала сагентом почти час, и в конце концов он пообещал, что приедет утром, чтобывзглянуть, в каком состоянии вилла. По его словам, впрочем, в это время года вСен-Тропе было просто невозможно найти другой частный дом или номер в отеле,поэтому он порекомендовал Паскаль успокоиться и взглянуть на вещи трезво. Агент(по чистой случайности Паскаль напала именно на того человека, который заключалс ними договор) сам на вилле никогда не был, но это не мешало ему полагать, чтоклиенты просто капризничают и что на самом деле в доме достаточно просто вымытьполы и пропылесосить ковры.

— Да вы что, спятили?! — завопила Паскаль. —Чтобы очистить эти авгиевы конюшни, нужен новый всемирный потоп! И потом, кто,по-вашему, должен все это мыть и пылесосить? Мои друзья приедут через два дня,и они приедут отдыхать, а не вывозить чужую грязь. Кроме того, они американцы,а вы… вы и ваше агентство только лишний раз подтвердили все, что говорят вАмерике о нашей стране. Всех французов там считают нечистоплотными мошенниками,и я склонна присоединиться к этому мнению. Вы нам прислали простосногсшибательные фотографии, а потом подсунули вместо дома форменный свинарник.Нет, вы не только подвели меня — вы предали Францию! — закончила онарешительно, но агент продолжал уверять ее, что вилла непременно понравится еедрузьям и что они прекрасно проведут время в этом «чудесном доме у моря».

— Может быть, полвека назад это и был «чудесныйдом», — скрежеща зубами, ответила Паскаль, чувствуя, что еще немного, иона швырнет телефон об пол. — Но сейчас это просто большая помойка наберегу моря, — передразнила она агента. — В общем, имейте в виду:если вы ничего не предпримете, я подам на ваше агентство в суд, да еще приглашурепортеров, чтобы все узнали, что вы предлагаете клиентам под видомпервоклассного жилья.

Последняя угроза возымела свое действие, и агент пообещалприслать команду уборщиков, чтобы помочь горничной прибраться в комнатах.

— Черта с два! — отрезала Паскаль. — Завтра всемь утра вы сами приедете сюда с чеком на половину уплаченной нами суммы, впротивном случае вам придется иметь дело с моими… с нашими адвокатами. Изахватите с собой своих уборщиков, только позаботьтесь, чтобы это были хорошиеработники, иначе вам придется самому орудовать тряпками и щеткой. Я ясновыражаюсь?

— Я все понял, мадемуазель, — почтительно ответилагент. Он уже понял, что его репутация может серьезно пострадать. Агент былхорошим знакомым парижского риелтора, школьного товарища Паскаль, и портить сним отношения ему не хотелось. — Я сделаю все, что будет в моих силах,чтобы помочь вам, — добавил он.

— Пусть уборщики привезут побольше щеток, чистящихжидкостей и порошка, — предупредила Паскаль. — Вам понадобитсячеловек пятнадцать — только в этом случае вы можете успеть до приезда моихдрузей.

— Хорошо, мадемуазель, я все сделаю.

Вот и хорошо. До завтра… — Паскаль хотелось сказать ещенесколько слов, но она сдержалась. Агент и так получил по заслугам. То, что онпроделал с ними, было самым настоящим мошенничеством. За такие вещи агентствомогло лишиться лицензии, а значит, агент был у нее в руках.

Положив трубку на рычаг, Паскаль бросила на пол испачканныйплаток и, брезгливо отряхнув руки, шагнула в коридор.

И вздрогнула. Она едва не наткнулась на высокого, худогомужчину в измятом спортивном костюме, одетом на голое тело. Роста в нем было неменьше семи футов, возможно, даже больше. У мужчины были длинные грязные волосыи косматая нечесаная борода, делавшая его похожим на забравшегося в домбездомного бродягу. Паскаль уже готова была закричать, когда ее вдруг осенило.Несомненно, это был муж Агаты Мари-ус — садовник и шофер в одном лице.

— Добрый вечер, — сухо поздоровалась Паскаль.Сегодняшний вечер никак нельзя было назвать добрым.

— Добро пожаловать, мадам. — Мариус неуклюжепоклонился. — Всегда готов служить…

Служить!.. Паскаль захотелось пнуть его в тощие костлявыелодыжки. Если он будет служить ей так же, как ухаживал за клумбами и газоном,то лучше тогда не надо.

— Очень хорошо, — сказала она ещесдержаннее. — Вам предстоит много работы. У вас есть газонокосилка?

Взгляд Мариуса на мгновение затуманился, словно речь шла обэлектронном микроскопе или каком-то другом столь же сложном приборе.