— Значит — лучше? — жизнерадостно осведомилсяДжон, и Паскаль невольно рассмеялась.

— Нет, она не лучше и не хуже, просто онадругая, — осторожно ответила она.

— Что значит — «другая»? — удивился Джон.

— Ну, не такая официальная, что ли…

— Что ж, это даже хорошо. Да что там хорошо — простоотлично!

Отлично?.. Вряд ли даже теперь Паскаль употребила бы этослово, описывая мужу виллу с романтическим названием «Любовь с первого взгляда».Но Джон ждал, и она пустила в ход все свои дипломатические способности, чтобыне солгать и в то же время — не возбудить в нем ненужных подозрений. Когданастанет время, Джон все увидит сам, а пока…

— Что ж, отлично, — повторил Джон, когда оназакончила. — Ты уже звонила всем нашим?

— Нет, у меня дел было по горло, — честнопризналась Паскаль, и Джон рассмеялся.

Интересно узнать, чем же ты была так занята? Валялась напляже или таскалась по магазинам? — спросил он. Ему и в голову не моглоприйти, что его жена весь день скребла полы, мыла окна, вытрясала половики иковры.

— Мне нужно было… кое-что организовать.

— Понятно, ты украшала дом по своему вкусу. Слушай,Паскаль, зачем тебе это надо? Неужели нельзя было просто расслабиться?

В ответ Паскаль только вздохнула. Она и сама была не прочьрасслабиться и поваляться на пляже, но ей совсем не хотелось, чтобы при видевсей этой грязи с Джоном случился припадок.

— Может быть, завтра я действительно схожу напляж, — ответила она, подавляя зевок.

— Вот-вот, сходи на пляж или пробегись по местнымлавочкам. А послезавтра мы уже увидимся! — закончил Джон, и Паскальулыбнулась.

— Скорее бы!.. — сказала она и, обежав взглядомкухню, заметила на стене грязное пятно.

— Постарайся выспаться, — добавил Джон с искреннейзаботой. — Я хочу, чтобы к моему приезду ты как следует отдохнула, детка.

— Я очень постараюсь, — пообещала Паскаль сулыбкой. — Приятного полета.

Положив трубку, Паскаль погасила свет и побрела к себе вспальню. Она велела Агате сменить простыни на всех постелях, для чего ейпришлось лично перебрать все имевшееся в доме постельное белье. К счастью, ейудалось подобрать по одному чистому комплекту для каждой кровати; все остальноеона связала в огромный тюк, чтобы отправить с Мариусом в прачечную. Полотенцадля ванных комнат выглядели застиранными, но они, по крайней мере, были бездырок, к тому же среди них Паскаль обнаружила две дюжины довольно приличныхльняных салфеток. Ими она решила замаскировать самые заметные царапины настолешницах и комодах.

Паскаль заснула прежде, чем ее голова коснулась подушки. Наследующий день она проснулась с первыми лучами солнца, проникшего к ней вкомнату сквозь щель между неплотно задернутыми занавесками. Ставни на окнахбыли сломаны, а заржавевшие жалюзи не закрывались, несмотря на все усилия, нонастроение Паскаль не испортилось — солнце ей всегда нравилось.

И в этот день ей снова пришлось как следует потрудиться.Присланные агентом подростки быстро устали и откровенно выражали своенедовольство, но Паскаль удалось в зародыше подавить бунт и задержать их довечера. Лужайка и газон перед домом выглядели почти безупречно. Сломаннаясадовая мебель исчезла — осталось всего пять деревянных кресел, которые, как нистранно, оказались довольно крепкими, хотя и остро нуждались в покраске. Решив,что покрасить их Мариусу вполне по силам, Паскаль отправилась его искать — инашла в его же комнате. Садовник, он же шофер, сладко похрапывал напродавленном диване; рядом с ним уютно посапывали все три пуделя, а на полувалялось несколько пустых пивных бутылок. Взглянув на него, Паскаль сразупоняла, что после вчерашнего трудового подвига Мариус больше ни на что неспособен. Агата, похоже, тоже держалась из последних сил, которых хватило ейтолько на то, чтобы добраться до кухни и сварить себе кофе. Держа чашку в руке,она в полной прострации опустилась на табурет возле стола на кухне, и Паскальлишь с большим трудом удалось заставить ее сдвинуться с места.

После обеда Паскаль села в машину и отправилась в Сен-Тропе.Там она накупила свечей, подсвечников, цветов и ваз, четыре больших цветныхплатка и банку белой быстросохнущей краски для садовой мебели.

К девяти вечера все было закончено. Мариус, который все-такипроснулся, выкрасил кресла и стол. Лужайка была выкошена, комнаты сияличистотой, в вазах стояли живые цветы, а на столиках лежали свежие журналы.Кроме этого, Паскаль купила для каждого ароматное французское мыло, шампунь ипремиленькие полотенца, которые повесила в ванных комнатах.

Теперь она была готова. Правда, старый дом по-прежнему врядли мог очаровать кого бы то ни было с первого взгляда, но, по крайней мере,отсюда не хотелось убежать сломя голову. Правда, Паскаль не решилась быпредположить, что скажут остальные. Да, сегодня дом выглядел в сто разпривлекательнее, чем вчера, и в тысячу раз — чем позавчера, но он по-прежнемуне шел ни в какое сравнение с тем, что они видели на фотографиях. Паскальнервничала и опасалась, что друзья могут на нее рассердиться. Ей, однако, былоясно, что одна — без дизайнера по интерьеру, без бригады маляров и строителей сбольшим запасом подручных материалов — она больше ничего не сможет улучшить.

Оставалась только одна проблема, которую Паскаль могла хотябы попытаться решить. Было еще светло, и она спустилась к берегу моря — кпричалу, где должна была стоять яхта. Ей хотелось выяснить, в каком онасостоянии. Паскаль заранее пообещала себе — если окажется, что яхта не способнадаже держаться на плаву, она заставит риелтора заплатить и за это, но, к ееогромному облегчению, небольшое парусное суденышко, мирно покачивавшееся упричала, выглядело вполне прилично. Правда, на яхте никто не ходил, наверное,уже лет пять, если не больше. Грязные паруса были во многих местах порваны, амедные и латунные детали потемнели от соли, но Паскаль знала: Эрик и Робертсумеют это поправить.

В этот день Паскаль легла спать с сознанием честноисполненного долга. Она похвалила себя за то, что сообразила приехать вСен-Тропе на пару дней раньше остальных. В противном случае долгожданный отдыхнаверняка бы закончился скандалом. Правда, Паскаль и сейчас не была на стопроцентов уверена, что ее друзья захотят здесь жить, но ей казалось, что на этоможно, по крайней мере, рассчитывать. Все-таки, рассуждала она, месяц вСен-Тропе — это не то же самое, что месяц на мысе Код.

Ночью Паскаль спала как мертвая, а когда проснулась,ласковое утреннее солнце снова врывалось в комнату сквозь сломанные жалюзи, ибукеты цветов оживляли убогую обстановку спальни своими яркими красками иароматом. Спустившись в кухню, Паскаль сварила себе чашку купленного вчеракофе, закусила шоколадными пирожными и прочла старый «Пари-матч», а потом —вчерашний номер «Интернэшнл геральд трибюн». Когда Паскаль жила в Париже, оначитала исключительно «Монд», но любимой газетой Джона была «Геральд», и Паскалькупила пару номеров специально для него.