— Расплачусь? Я?

— Ты покрепче многих девушек, что я видел. Но при этом достаточно нежная, ты уж прости.

— Меня бы это расстроило. Но по твоему тону и поведению я вижу, что ты абсолютно уверен в том, что говоришь, и что искин под контролем. Я также видела, как он общается с твоим братом, компьютер действительно полностью подчинен ему, воспринимает своим учителем и хозяином. Я также изучала психотип пророка Шами и поняла, что это высокоморальный, искренний и добрый человек, который никогда бы не захотел каких-то разрушений или смертей. Исходя из совокупности этих данных, могу сделать точный вывод, что ваш компьютер сейчас не разрушает мой город, а занят лишь прикрытием тебя и твоей затеи.

— С тобой иногда совершенно не интересно, ты все просчитываешь!

— Это я еще не пытаюсь тобой манипулировать, вот уж развлекла бы.

— Не сомневаюсь.

— Ну хорошо. Это действительно мощный древний компьютер, возможно с самой Тейи, каким-то чудом уцелевший и даже не погибший в информационном шторме Салеха… Ведь тот, ты знаешь, убил первым делом всех своих собратьев разумных компьютеров, до которых смог дотянуться. Он не хотел конкуренции.

— Да? Сейчас он более покладистый тип.

— Но твой компьютер в Сияющем Граде, а центр управления здесь. Как ты его сюда доставишь и используешь?

— Не знаю, — широко улыбнулся Лайам.

— Ты врешь, ты знаешь.

— Как с тобой сложно, Амели! Если я захочу завести любовницу, ты же сразу меня вычислишь!

— Даже не так. Ты еще не подумаешь об этом, а я уже предупрежу, что повышается вероятность и тебе лучше этого не делать, потому что я все уже раскрыла, — улыбнулась девушка.

— Салли сказал мне найти большую антенну. А он, как и ты, видит будущее, вероятности и черт знает, что еще. Я уверен, там где-то будет антенна, ее можно будет включить. И наш голубоглазый искин прилетит и будет утомлять нас своими шуточками.

Амели смотрела на него большими глазами, не моргая.

— Что такое? Там есть антенна? Он прав? — усмехнулся Лайам.

— Есть, большая.

— И ее можно повернуть на восток?

— Да.

— Одной проблемой меньше. Насчет этого, я уже было забеспокоился.

Амели, разглядывала его широко раскрытыми глазами, потом выдохнула:

— Не может быть. У твоего компьютера сложные способности вероятностного-искина? И при этом, он ведет себя как человек и имеет много других функций? Что это за чудовище?

— Салех. Какой-то бог заключил его в электронный куб, и просто выкинул в наше время на пол в Лимерике. А мой брат нашел.

— Это самая странная история, что я слышала, — сказала Амели, моргая.

Они шли весь день, несколько раз видели одиноких роботов, бредущих бесцельно. Иногда это были человеческие фигуры, иногда подобия причудливых животных. В большинстве случаев они не проявляли интереса, уходили прочь или даже убегали. Но один раз какой-то механизированный буйвол целенаправленно пошел к ним, разгоняясь с каждым шагом. Тогда Лайам поднял винтовку и выстрелил прямо в большой лоб, и робот разлетелся на составляющие прямо на ходу, развалившись грудой у их ног.

И вдруг на горизонте возникло что-то гигантское, овальное.

Белая тарелка, слепо уставившаяся в свод пещеры, как памятник погибшему миру.

По мере приближения, она нависала, довлела, огромная, как поле, стоящая на массивном пьедестале.

Антенна.

Проходя мимо, они ее осмотрели. Конструкция выглядела безжизненной, да такой и была.

— Она выключена, — сказала Амели. — Сначала надо дойти до Центра, подать энергию, тогда можно будет вызвать твоего голубоглазого безумца. Но мне не очень нравиться эта идея.

Последние километры были в гору, особенно трудными, здесь уже было не до разговоров, и силуэты иногда мелькали среди скал. Роботы или животные. Уже хотелось есть, а сухпайки кончились.

Лайам предложил подстрелить какого-нибудь тушканчика. Он видел некоего лопоухого зверя. Но Амели заявила, что она еще не настолько голодна, чтобы есть грызунов, а там, куда они идут, должна быть еда, можно и потерпеть.

Тарелка осталась позади, они шли дальше куда-то вверх и направо, углубляясь в скалы, к самому краю пещеры, туда, где горы врастали в стену и упирались в самый свод.

— Стой, это где-то здесь, — сказала вдруг Амели.

Они были на площадке, вокруг высились скалы.

Девушка прошлась между камнями, прикладывая ладонь к каждому. Потом наклонилась к вытянутому монументу, поводила рукой по поверхности, что-то разыскивая. На с виду цельной поверхности раскрылась ниша, в ней была панель. Амели положила туда руку, закрыв глаза.

Лайам ругнулся, когда под ногами как будто завибрировала вся эта гора. А потом справа в скалах открылась большая дверь с квадратным проходом, ведущим круто вверх.

— Пойдем, — скомандовала Амели. — И держи винтовку наготове. До меня доходили слухи, что там развелась какая-то опасная живность. Во всех этих пещерных ходах.

Ребята стали подниматься по квадратному ходу, здесь было темно, пришлось пользоваться фонарями. Влажный коридор весь оброс мхом, а под ногами попадалась мелкая травка.

— Лишней влаги у вас предостаточно, боги. Вам просто лень придумать, как ее выжать из покинутых мест.

— Такой ты умный, Лайам, так у тебя все просто, — пробурчала Амели.

Спустя полчаса подъема они вышли из квадратного коридора в расширяющуюся секцию с тусклыми облаками под потолком, всю заросшую настоящими джунглями.

И именно здесь сразу же послышалось глухое рычание в кустах.

— Я знаю этот звук, — проговорил Лайам, останавливаясь.

— Опять робот?

— Нет, горная кошка. Эти животные любят как раз такие места: пещерные ходы с минимумом света, заросшие растениями, с кроликами и всякой мелкой живностью, которой можно питаться. Вот только и людьми они тоже не прочь закусить.

— Не надо убивать, просто спугни, — попросила Амели.

— Я не собираюсь стрелять, я умею решать с ними вопросы по-другому.

Амели уставилась на него удивленно.

Он сдвинул винтовку подальше на спину, чтобы не упала, вытянул руку и осторожно двинулся к кустам, где, как он чувствовал своим натренированным в многочисленных походах чутьем, сидит кошка.

Он увидел ее желтые глаза.

— Ты же не собираешься драться с этим существом голыми руками? — спросила Амели.

— Не дождешься.

— Но что ты делаешь? Ты воспитывался в довольно диких краях, откуда мне знать, чему вас учат с детства.