Впрочем, кое-чего тарки все-таки добились –разжалобили-таки, рассиропили-таки командира теплокровных. Сварог сотворилкусок говядины и швырнул его нечистой семье. Семейство тут же сплелось в клубокв жестокой схватке за обладание мясом. Пришлось Сварогу еще немного поколдоватьи накормить говяжьей вырезкой этих упырей, этих кровожадных и безжалостныхпорождений зла. Так, не ровен час, и подружишься. Потом придется зачислять кровососовв команду, а там и выделять нечистую силу в отдельный взвод. Готовый взводныйуже есть – гуап по имени Чуба-Ху.

Собственно, благодаря этой грустной, голодной и злобнойсемье вурдалаков, они и обнаружили следы – неприязненно поглядывая в сторонутарков, Рошаль заметил на лужайке странные пятна, в расположении которых явнопросматривалась некая геометрия. Объявив об окончании привала, Сварог вздохнул,отчего-то прекрасно сознавая, что ничего хорошего от этих следов ждать непридется, и сказал:

– Ну-с, пойдем глянем, что это такое…

Распугивать тарков серебром не пришлось (Чуба заверяла, чтомало кто еще так чувствителен к серебру, как тарки, – обычноеприкосновение какой-нибудь серебряной пустяковины приведет горе-вампира кбыстрой, но мучительной смерти). Те удрали, как только отряд людей двинулся вих сторону.

…Обычный лесной граматарский лужок: одуванчики качаютжелтыми головами над розовыми завитками рапанов, а кусты земляники окружаютубеленный сединами морской соли валун. И даже не слишком граматарский пейзаж –не видно кораллов, прижившихся водорослей, морской песок надежно скрыла от глазбуйная молодая зелень…

И три одинаковых следа – как три вершины равнобедренноготреугольника. Придавленная трава и глубокие… очень глубокие вмятины в земле:круг диаметром в полтора кайма, а в нем четыре небольшие квадрата.

– Ну? – спросил Сварог. – Кто-нибудь знает, чтоэто такое?

– Что-то здесь стояло, – задумчиво сказал Олес. –А потом это убрали.

– Причем в количестве трех штуковин стояло, – добавилПэвер.

– Или одной, но на трех опорах, – внес свою лептуРошаль, с помощью сучка измеряя глубину вмятин.

– Гениально, Ватсон. Теперь хотелось бы знать: что этотакое?..

Тарки, оказывается, убежали недалеко, таращились иззарослей, издавая щелкающие звуки. То ли ругались, то ли причмокивали отвожделения, а скорее всего подавали сигналы Чубе-Ху, своей среди чужих.Наверное, взывали к ее второй, нечеловеческой ипостаси и предлагали честноподелить носителей свежей кровушки.

Три одинаковых следа – это оказалось еще не все, чем былбогат лужок. И Сварога больше заинтересовала непонятность номер два – следы-точто, тут, как говорится, неясно, но понятно… хотя ничего обнадеживающего иприятного та понятность не подарила. Луговая загадка номер два отыскалась втрех с половиной каймах от ближайшего к ней круга с квадратами.

Пятно мокрой травы. И опять же, если приглядеться и сделатьпоправки на размытые границы, то становится очевидным: пятно имеет строгуюгеометрическую форму трапеции.

Чубе-Ху тем временем надоело выслушивать занудныепощелкивания тарков, она обернулась волком, зарычав, прыгнула к зарослям – исемья вурдалаков бросилась наутек, затрещав ветками на весь лес и сверкаяпятками.

– Роса? – подошла Кана, села на корточки, посмотрела намокрую траву, пальцами ее, однако, не касаясь.

– Разве что очень редкий вид росы, – задумчивопробормотал Сварог. – Которому, когда придет пора составлять отчеты,можешь присвоить наименование «роса граматарская, насквозь необыкновенная»…

Сварог осторожненько потрогал поникшую траву. Трава была нетолько мокрой, но и вялой. А земля под ней – холодной. Очень холодной. Изаметьте, никакой магии не обнаруживается…

– Это след моря, – уверенно сказала Кана. – Такоебывает. Океанская вода ушла под грунт, скопилась в какой-нибудь подземной чаше.А ее испарения пробиваются на поверхность.

– Может быть. – Сварог поднялся, отряхнулладони. – А может, и что-то другое… Ну полюбовались, и будя. Пора в путь,мастера скитальцы по Граматару. Нас ждут непройденные кабелоты, коих осталосьне так уж много…

Он не стал делиться с остальными своими соображениями изародившимися подозрениями. Никакой пользы в том нет. Честно сказать, он и самне был ни в чем до конца уверен. И притом его догадки все равно не увязывалисьв единый тугой узел, некоторые вопросы пока еще болтались, как незавязанныешнурки. Вполне допустимо, что им явила себя всего лишь очередная изнеподдающихся объяснению тайн, которыми полон всплывший материк. И оченьхотелось бы, чтобы так оно и было.

На счастье, вскоре они углубились в настоящую чащобу, словнопо заказу выросшую аккурат на пути следования. Чащоба удалась на славу – не точто сверху, но и с боков, со всех сторон на расстоянии десяти каймов ужесовершенно невозможно было углядеть, есть ли кто-нибудь там, в паутине лиан,зарослях колючих кустов и частоколе деревьев, или же нет там никого – по тойпростой причине, что никому и в голову не придет соваться в этакое буйствограматарской флоры.

Судя по карте, Ключ ждал кабелотах в трех от них,точнехонько за чащобой, отмеченной на пергаменте двумя невинными значкамиелочки и клена. И, судя по плотности зарослей, проходить эту дистанцию онибудут до самой смерти.

Тем более что с чащобой было не все так просто. Не простаяэто была чащоба.

Сварог и сам уже некоторое время ощущал что-то не то вокружающей обстановке, но процесс продирания сквозь чащу, поиска опоры прикаждом шаге, чтоб не переломать ноги, обрубания переплетений веток и лиан спомощью мало приспособленной для этого шпаги (могли бы, черти островные, мачетекакое-нибудь дать, что ли), в общем, он настолько был поглощен, что не предавалособого значения смутному чувству некоего непорядка (а точнее именно что порядка)вокруг – до тех пор, пока Кана вдруг не остановилась как вкопанная и не сказалатихо:

– Что-то не так.

Остановились и все остальные. Сил радоваться передышке ипринимать боевую стойку не было ни у кого. Откуда-то издалека доносились трескломаемых ветвей и жалобное подвывание – несчастные тарки с упорством, достойнымлучшего применения, продолжали тащиться следом.

– Ф-фу, ну и прогулочка… – несколько секунд суб-генералтяжело дышал, восстанавливая дыхалку и утирая обильный пот со лба.

– Это не просто лес… – добавила Кана.

– В каком смысле? – И только теперь Сварог огляделся.

Оказывается, медленно, упорно, и как бы дико сие ни звучалопо отношению к непроходимым джунглям, но они двигались по просеке.

Собственно, просекой это назвать было трудно – просто чащана полосе шириной каймов тридцать была не такой густой и непролазной, как посторонам, где вообще черт ногу сломит, и они интуитивно выбирали наименее трудоемкоенаправление. Вела просека точно на куз, что намекало на ее рукотворноепроисхождение… впрочем, никаких следов присутствия более-менее разумныхорганизмов поблизости не наблюдалось – ни в обычном зрении, ни в магическом.