— Как долго они вместе?

— Двенадцать лет. Он присвистнул.

— Ничего себе!

Тана бросила в сторону Артура враждебный взгляд. «Он,видать, не отказывает себе ни в чем». Эта сцена заставила ее вновь вспомнить оБилли. Она отвернулась, чтобы не видеть пирующих, однако Гарри успел заметитьвыражение боли в ее глазах.

— Не принимайте это близко к сердцу, принцесса, —мягко сказал он.

Тана повернулась и посмотрела на Гарри.

— Это ее дело. Не мое.

— Умница! Только не надо забывать об этом. Каждый воленсам распоряжаться своей судьбой. — Он улыбнулся. — А вы так и неответили на мои нескромные вопросы. Что вы собираетесь делать после окончанияколледжа?

— Не знаю. Может быть, поступлю в Колумбийский университет.Я хочу учиться дальше.

— Перспектива выйти замуж и завести четырех деток васне устраивает? — Оба весело рассмеялись.

— Покорно благодарю, хотя это — голубая мечта моеймамочки. — Она взглянула на него с новым любопытством. — А вы? Гдевсе-таки вы учитесь?

Он поставил свой бокал и вздохнул.

— В Гарвардском университете. Это звучит немногопретенциозно, не так ли? Потому вам и не захотел сказать сразу.

— Это правда? Он усмехнулся.

— К несчастью, да. Однако я не теряю надежды вылететьоттуда к концу учебного года и прилагаю к этому все усилия.

— Не верю. Если бы вы были слабым учеником, вы бы несмогли туда поступить.

— Как это не смог бы поступить? Это абсурд! Я —Уинслоу, моя дорогая! Такие, как мы, всегда поступают. Собственно говоря, этотуниверситет построен на наши деньги.

— Ясно. — Его слова произвели сильноевпечатление. — Тем не менее вы не хотите там учиться?

— Не очень. Я хотел уехать куда-нибудь на Запад: вСтэнфорд или в Калифорнийский университет, но у моего отца это что-то вродеидеи фикс. Переубеждать его не имело смысла, вот я и поступил. А теперь валяюдурака, вынуждая своих профессоров раскаиваться в том, что они меня приняли.

— Похоже, вы для них не подарок, — засмеяласьТана.

Она заметила, что Артур и его компания только что ушли. Онее не видел, и она не знала, радоваться этому или нет.

— Вы должны приехать ко мне туда как-нибудь. Ну,скажем, во время весенних каникул.

Она засмеялась и отрицательно покачала головой.

— Не думаю, что это возможно.

— Вы мне не доверяете? — Гарри искренне удивился.В эту минуту Тана увидела в нем вполне зрелого молодого человека со светскимиманерами.

— Честно говоря, нет. — Она прихлебнулашампанского, и оба рассмеялись. Она была настроена на веселый лад, ей былохорошо с ним. Впервые за долгое время она встретила парня, который ей нравился.Просто как друг. Он был остроумен, с ним можно было посмеяться; ему она моглаоткрыть то, что не могла сказать никому другому, кроме Шарон. Вдруг ей пришла вголову идея.

— Я могу приехать, но не одна.

— А с кем? — подозрительно спросил он.

— С подругой по общежитию. — Она рассказала ему оШарон Блейк. Он был заинтригован.

— Дочь Фримена Блейка? Это меняет дело. Она и в самомделе такая замечательная, как вы ее расписываете?

— В сто раз лучше. — Тана рассказала ему, как онис Шарон ходили в йоланское кафе, где их не стали обслуживать; потом рассказалапро лекцию Мартина Лютера Кинга. Он слушал с видимым интересом.

— Я хотел бы ее увидеть. Вы действительно думаете, чтосможете приехать с ней в Кембридж этой весной?

— Это не исключается, но я должна спросить у нее.

— Разве вы с ней срослись, как сиамскиеблизнецы? — Он оглядел ее критическим взором. Это была одна из самыхсимпатичных девушек, каких он когда-либо знал. Ради того, чтобы повидать еелишний раз, он был согласен на все. Пусть она привозит с собой кого ей угодно.

— Вроде того. Я ездила к ним в Вашингтон на ДеньБлагодарения и хочу сделать ответное приглашение.

— Но почему бы вам не пригласить ее сюда? Последоваладолгая пауза, после чего Тана подняла на него глаза.

— Мою мать хватит удар, если она узнает, что Шаронцветная. Я рассказываю ей все, кроме этого.

— Чудно! — засмеялся Гарри. — Не помню,говорил ли я вам, что моя бабушка со стороны матери была темнокожая? — Этобыло сказано с такой серьезностью, что она почти поверила. Гарри не выдержал ирассмеялся, а она сделала обиженное лицо.

— Ничего себе, шуточки!.. Приходите к нам в гости,Гарри.

— Но я хочу, чтобы вы были моей гостьей.

Он позвонил ей на следующий день, чтобы пригласить ее черездва дня на ленч. На Рождество мать с дочерью остались вдвоем.

— Это звонил тот самый молодой человек, с которым тыпознакомилась вчера? — Было субботнее утро, и Джин читала, лежа в постели.Артур не звонил со вчерашнего дня, и она умирала от нетерпения рассказать ему отом, как прошел бал. Однако Джин не решалась его побеспокоить, ей приходилосьждать, когда он позвонит сам — так повелось еще при жизни его жены. Ко всемупрочему, он, наверное, занят рождественскими заботами, своими детьми.

— Тот самый, — ответила ей дочь.

— Он показался мне симпатичным.

— Не только тебе.

Тана, однако, знала, что критерии оценки у них с матерьюразные. Гарри может быть язвительным и непредсказуемым, он слишком много пьети, судя по всему, испорчен воспитанием. Однако накануне он вел себя вполнеприлично, когда проводил ее до дому: просто пожелал ей доброй ночи — и ничегобольше. Напрасно она нервничала из-за этого. Когда он через два дня зашел заней перед ленчем, на нем был блейзер с галстуком и серые брюки. Но стоило имспуститься вниз, как он нацепил роликовые коньки, клоунскую шляпу и повел себякак сумасшедший. Так и ехал по улицам города, а она покатывалась со смеху,глядя на его проделки.

— Гарри Уинслоу, вам известно, что вы спятили?

— Да, мадам! — отвечал он с идиотской ухмылкой,кося на нее глазами.

Так, на коньках, он и въехал в «Дубовый зал», где онисобирались позавтракать. Метрдотель был не в восторге, но он знал посетителя влицо и не решился его остановить. Гарри заказал бутылку шампанского и мгновенновыпил целый бокал, как только ее откупорили. Поставив на стол пустой бокал, онс улыбкой взглянул на Тану.

— Кажется, это вошло у меня в привычку.

— Вы хотите сказать, что вы — алкоголик?

— Так точно! — Он самодовольно улыбнулся и заказалзавтрак для обоих.

Покончив с едой, они прошли через Центральный парк к катку«Уолмана», где простояли битый час, глядя на катающиеся пары и беседуя о жизни.Гарри ощущал в ней какую-то непонятную скованность: она не лезла к нему в душу,была осторожна и замкнута и вместе с тем — умна и отзывчива. Ей былинебезразличны люди с их проблемами. Однако она не предлагала ему себя, он нечувствовал протянутой ему руки. В ее лице он приобрел нового друга — и не болеетого. Она видела, что он это понимает и что это возбуждает его любопытство.