Мы уложили завтрак и две бутылки вина в рюкзак, и Билл наделего. Я перекинул через плечо чехол с удочками и сачки. Мы пошли по дороге,потом пересекли поляну и нашли тропинку через луга, которая вела к лесистомусклону ближайшей горы. Мы пошли по этой песчаной тропинке. Луга были волнистые,поросшие густой травой, но трава была низкая, оттого что здесь паслись овцы.Коровы паслись выше, в горах. Из лесу доносился звон их колокольчиков.

Тропинка привела нас к бревну, перекинутому через ручей.Бревно было обстругано, согнутое молодое деревцо служило перилами. Возле ручья,на песчаном дне мелкого прудика, чернели головастики. Мы поднялись на крутойберег и снова пошли волнистыми лугами. Оглянувшись, мы увидели белые домики икрасные крыши Бургете и белую дорогу, по которой ехал грузовик, вздымая облакопыли.

Луга кончились, и мы вышли ко второму, более быстрому ручью.Песчаная дорога спускалась к броду, а дальше поднималась к лесу. Тропинка опятьпривела нас к бревну, перекинутому через ручей пониже брода, а потом онаслилась с дорогой, и мы вошли в лес.

Это был буковый лес, очень старый. Корни деревьев выступалииз земли, сучья были корявые. Мы шли по дороге между толстыми стволами старыхбуков, и солнечный свет, проникая сквозь листву, пятнами лежал на траве.Несмотря на высокие деревья и густую листву, в лесу не было сумрачно. Никакогоподлеска — только мягкая трава, очень зеленая и свежая, и высокие серыедеревья, расставленные просторно, словно в парке.

— Вот это природа! — сказал Билл.

Дорога вела вверх по склону, мы вошли в густой лес, и дорогапо-прежнему поднималась в гору. Иногда она вдруг ныряла, а потом снова крутовела вверх. Все время мы слышали позванивание колокольчиков в лесу. Наконец мывышли на гребень горы. Мы стояли на самой высокой точке самой высокой грядылесистых гор, которые мы видели из Бургете. На прогалинке между деревьями насолнечной стороне росла земляника.

Дальше дорога выходила из лесу и шла вдоль гребня. Впередиуже не было лесистых гор, начинались обширные поля желтого дрока. Вдали темныедеревья и серые валуны на отвесном берегу отмечали русло реки Ирати.

— Нам нужно идти этой дорогой вдоль гребня, пересечь этигоры, пройти лесом те горы, подальше, и спуститься в долину Ирати, — показал яБиллу.

— Прогулочка, доложу я вам!

— Это слишком далеко, чтобы дойти, половить рыбу и вернутьсяв тот же день без спешки.

— Вот именно, без спешки. Хорошо сказано. Нам придется гнатькак сумасшедшим, чтобы вообще дойти туда и обратно и хоть что-нибудь наловить.

Путь был длинный, местность красивая, но мы очень устали,когда наконец спустились по крутой дороге, которая вела с лесистых гор в долинуРио-де-ла-Фабрика.

Дорога вышла из лесной тени на жаркое солнце. Впереди быларека. За рекой вставал крутой горный склон. По склону росла гречиха, стоялонесколько деревьев, под ними мы увидели белый домик. Было очень жарко, и мыостановились в тени деревьев возле плотины.

Билл прислонил мешок к дереву, мы свинтили удилища, наделикатушки, привязали поводки и приготовились ловить рыбу.

— Ты уверен, что в этой луже водятся форели?

— Она кишит ими.

— Я буду ловить на муху. У тебя есть мухи Макгинти?

— На, возьми.

— А ты? На червяка?

— Да. Я здесь буду, у плотины.

— Ну тогда я возьму мух с собой. — Он нацепил одну муху накрючок. — Куда мне лучше пойти? Вверх или вниз?

— Лучше всего вниз. Хотя их достаточно и повыше.

Билл пошел вдоль берега.

— Возьми банку с червями.

— Нет, не нужно. Если они не пойдут на муху, я простопобалуюсь, и все.

Билл стоял на берегу и смотрел на реку.

— Послушай! — крикнул он сквозь шум плотины. — Не спуститьли нам вино в родник, там, на дороге?

— Ладно! — крикнул я в ответ.

Билл помахал рукой и пошел вниз по течению. Я достал из мешкаобе бутылки и понес их на дорогу, где из железной трубы вытекал родник. Понижетрубы лежала доска. Я приподнял ее и, поплотнее загнав пробки, опустил бутылкив воду. Вода была такая холодная, что пальцы и вся кисть сразу онемели. Яположил доску на место и ушел в надежде, что никто не найдет вино.

Я взял свой спиннинг, прислоненный к дереву, захватил банкус наживкой и сачок и пошел на плотину. Ее соорудили, чтобы сделать рекупригодной для сплава леса. Творило было поднято, и я сел на одно из обтесанныхбревен и смотрел, как спокойная перед запрудой река бурно устремляется вводоскат. Под плотиной, там, где вода пенилась, было глубокое место. Когда ястал наживлять, из белой пены на водоскат прыгнула форель, и ее унесло вниз. Яеще не успел наживить, как вторая форель, описав такую же красивую дугу,прыгнула на водоскат и скрылась в грохочущем потоке. Я нацепил грузило изакинул лесу в пенистую воду у самой плотины.

Я не почувствовал, как взяла первая форель. Только начаввыбирать лесу, я понял, что клюет, и вытащил форель из белой пены у водоската.Форель билась, сгибая удилище почти пополам, и я провел ее над плотиной и снял.Это была хорошая форель; я ударил ее головой о бревно и, когда она, затрепетав,вытянулась, опустил ее в мешок.

Пока я снимал ее, несколько форелей прыгнули на водоскат. Неуспел я наживить и закинуть лесу, как еще одна клюнула, и я вытащил ее так же,как первую. Очень скоро я набрал шесть штук. Все они были приблизительно однойвеличины. Я положил их рядышком, голова к голове, и смотрел на них. Они быликрасивого цвета, твердые и крепкие от холодной воды. День был жаркий, поэтому яраспорол им брюхо и выпотрошил, вынув все внутренности вместе с жабрами, изакинул все это на тот берег. Потом спустился вниз, вымыл форели в холоднойгладкой и плотной воде перед плотиной, нарвал папоротника и уложил все форели вмешок: слой папоротника, потом три форели, потом еще слой папоротника, потомеще три форели, сверху тоже прикрыл папоротником. Переложенные папоротникомфорели были очень красивы. Я взял раздувшийся мешок и положил в тень поддерево.

На плотине было очень жарко, и я поставил банку с червями втень, рядом с мешком, достал книгу и уселся под деревом почитать, дожидаясь,когда Билл придет завтракать.

Было немного за полдень, и тени маловато, но я сидел,прислонившись к стволу двух сросшихся деревьев, и читал. Читал я А.Э.Мэзона —замечательный рассказ о том, как один человек замерз в Альпах и провалился вледник и как невеста его решила ждать ровно двадцать четыре года, пока тело егопокажется среди морен, и ее возлюбленный тоже ждал, и они все еще ждали, когдаподошел Билл.