Глаза у него были странные – тревога мешалась со смертнойтоской, Сварог впервые видел его таким.

Тщательно застегивая камзол, он сказал веско:

– Не тревожьтесь, господин министр полиции… К счастью,происходящее – в пределах моей компетенции… Вы запротоколировали показанияэтого долбаного маркиза?

– Как можно… высокий господин небес…

– Летите пулей, – сказал Сварог. – Запишитепоказания обоих подробнейшим образом. Ясно?

– Но господин наместник…

– Вашего наместника я арестую самое позднее черезчас, – сказал Сварог. – Это для вас он, может быть, и высокийгосподин небес, а для меня… – он повернулся к Маре: – Ступай к Элкону, ону себя. Пусть немедленно свяжется с Серебряной Бригадой и от моего именивызовет патруль. Покушение на камергера императорского двора, лейтенантаЯшмовых Мушкетеров, и, главное – начальника девятого стола ИмператорскогоКабинета… Он у меня не то что соплями – кровью умоется, тварь такая… Марш!

Мара, так и не успев надеть туфельки, босиком выскочила задверь.

– К лешему… – сказал Сварог, чувствуя, как в немкрепнет рассудочная, спокойная ярость. – Надоели мне имперские наместникина моих землях. Без них обойдемся. В самом скором времени я их изведу подкорень как разновидность фауны…

Интагар таращился на него с восторженным ужасом, приоткрыврот, ничуть не похожий сейчас на первого интригана королевства и многолетнегоминистра полиции.

Сварог лихо подмигнул ему, похлопал по плечу:

– Привыкайте, старина, привыкайте. Сдается мне, вы всееще не прониклись подлинным значением моей скромной персоны. Я вам нечто-либо где, а где-либо как… Мы с вами еще такого наворотим рука об руку… Лишьбы у вас хватило смелости… Ну, подберите вы челюсть и гляньте соколом! Или неверите?

– Верю, ваше величество, верю… – сдавленным голосомотозвался Интагар. – Просто привыкнуть трудно, когда на глазах рушится система,всю жизнь казавшаяся вечной и неизменной, как радуга или облака… Но не толькоэто… Откуда у вас это кольцо?

– А что? – с любопытством спросил Сварог.

– Это определенно пресловутый перстень Асверуса…

– Ну да, – сказал Сварог.

– Лет двадцать назад старого герцога Ашила зарезаливместе с несколькими домочадцами именно из-за этого перстня. О нет, его угерцога не было вовсе – просто-напросто старый бахвал в своемколлекционерском запале соврал, будто приобрел его где-то… И этого хватило.Вокруг этого перстня столько интриг и крови, сколько не было на иных огромныхсамоцветах… Кто-то настойчиво пытается его заполучить, это началось еще домоего рождения и продолжается до сих пор – я то и дело натыкаюсь на упоминания,что перстень ищут неустанно… Лучше бы вам его не носить открыто, неровен час…

Сварог сначала хотел засмеяться, но, подумав как следует,снял тяжелую драгоценность и спрятал в карман камзола. Осторожность непомешает. Возможны самые неожиданные варианты. Скажем, этот череп принадлежиткакому-то подземному сановнику, и кто-то, очень далеко отсюда, поклялся, что онбудет покоиться в семейной усыпальнице, хоть ты тресни… Другого объяснения и неподберешь вот так, с маху…

– А про ожерелье, выполненное в той же манере, выслышали когда-нибудь?

– Великие небеса! – выдохнул Интагар. –Хотите сказать, оно тоже у вас?

– Не буду врать… Оно неизвестно где. Значит, слышали?

– Конечно, – сказал Интагар. – Тогда дляАсверуса ювелиры сработали перстень и ожерелье. Перстень он носил сам, а ожерельеподарил какой-то загадочной женщине, своей последней возлюбленной, но никто незнает, кто она такая, даже тайная полиция.

– Ай-яй-яй, – сказал Сварог. – А я-тополагал, что тайная полиция знает все… Ладно, летите со всех ног, и чтобыписьменные показания через часок были у меня на столе…

…Граф Гаржак вошел в кабинет с непроницаемым лицом, непозволявшем судить об итогах его вылазки в архивы. Мэтр Анрах и Леверлинпо-прежнему копались в книгах, вполголоса обмениваясь восторженнымизамечаниями, Сварог, не ощущавший в себе тяги к ученым занятиям, развалился вкресле, прихлебывая «Кабанью кровь», а уютно устроившаяся у него на коленяхМара мурлыкала под нос какую-то балладу.

– Проходите, граф, – сказал Сварог. –И говорите смело. От этих людей у меня секретов нет, запомните на будущее.

– Постараюсь учесть, государь…

– Итак?

– Кое-что раздобыть удалось, – граф расстегнулверхние пуговицы камзола и вытащил плоский, не особенно толстый пакет,завернутый в кусок темно-вишневого бархата. – Позвольте вернуть байзу. Выбыли предусмотрительны, она пригодилась…

– Многих повесили? – ухмыльнулся Сварог.

– Одного, – серьезно сказал Гаржак. – Прямона воротах. Вы мне разрешили вздернуть двоих, но второго я по размышлениипомиловал, поскольку он оказал неоценимые услуги…

– Наш человек, – сказала Мара. – Точно.

– Подождите, – сказал Сварог растерянно. – Вычто… всерьез?

– А как же иначе? – Гаржак ответил хищнойухмылкой, обнажившей великолепные зубы. – Вы выразились достаточнонедвусмысленно, ваше величество. Я имел полномочия повесить одного-двухканцелярских сусликов в том случае, если они будут ставить палки в колеса.Именно это они и попытались со мной проделать.

– Прах меня побери, я же в шутку…

– Простите, государь, когда речь идет о деле, я ккаждому слову отношусь серьезно…

Сварог посмотрел в его загорелое упрямое лицо, потрясголовой:

– Ладно, впредь мне будет урок… Теперь понятно, за чтовас ценил Ужасный… Расскажите толком.

– Я приехал в архив, нашел ведающего нужными шкафамичеловека, департаментского советника, предъявил байзу, ваше предписание, ичесть-честью попросил выдать мне все имеющиеся у них бумаги Асверуса, –сказал Гаржак деловито. – Знаете, что эта чернильная крыса заявила вответ? Он взял меня за локоток, увел в дальний угол и стал наставлять на путьистинный, как он выразился. Долго распинался, что следует считаться не только списаными законами и недвусмысленно выраженной королевской волей, но исложившимися за столетия внутри иных учреждений традициями. Оказалось, чтоглавная из этих традиций – не отдавать в случайные руки иные единицыхранения, бумаги Асверуса в том числе, а получать за них, по его выражению,«достойное вознаграждение». Традиции, сложившаяся практика, невысокое жалованьеи все такое… В общем, все свелось к тому, что я должен ему заплатить. И немало.Простите великодушно, но я форменным образом остервенел. Какая-то стараячернильница пытается содрать деньги за вверенные его попечению бумаги даже ссамого короля… Как хотите, а подобное безобразие следовало пресечь самымнедвусмысленным образом. Я позвал гвардейцев, они быстренько его выволокли водвор, в два счета отыскали веревку и вздернули на воротах – в назидание ипресечения порочных традиций ради… На гвардейцев в таких случаях всегда можнополагаться – надежные ребята, выучка покойного короля… На зрителей, то бишьпрочих канцеляристов, это зрелище, сдается мне, произвело некотороевпечатление. Когда гвардейцы взялись за второго – он был заместителемсвежевздернутого, так что продолжать следовало именно в этом направлении –тот выразил готовность помочь мне в моей ответственной миссии всем, что толькобудет в его силах. И не соврал, знаете ли. Он мне действительно помог,благодаря чему и избавился от Конопляной Тетушки. Оказалось, что, кроме обычногоархива Асверуса – к слову, разворованного уже на девять десятых ираспроданного кому попало – есть еще одна единица хранения. Некий пакет,который даже это ворье не осмелилось загнать на сторону – он, в отличие отпрочих бумаг, положен был не в «бесполезные бумаги», а в особо секретный шкаф.Вот это, ваше величество, обычные бумаги, боюсь, в них нет ничего интересного,а вот пакет…