– Что ж тут удивительного?

– Зачем она Большому Лесу, вот вопрос. Если бокила встроена в его экосистему, а она является классическим растительным вирусом, то и сам Большой Лес… – Костя замолчал, глаза его остановились.

– Ладно, потом закончишь, – сказала Вероника, – идём домой.

Костя очнулся.

– Интересная проблема возникает…

– Ты о чём?

– Кто был создателем Леса… уж не Демоны ли Войны?

– Ты невыносим! – Вероника подняла с земли канистру с грибами, намереваясь двинуться к лагерю, и Точилин поспешно взялся за ручку канистры.

– Я понесу.

Вероника отпустила ручку, не ожидавший этого лейтенант, пытавшийся задержать свою ладонь на руке девушки, не успел подхватить канистру, она упала, и грибы рассыпались.

– Ох! – горестно проговорила Вероника, присаживаясь на корточки, чтобы собрать грибы.

Точилин присел рядом, продолжая искать её руку своей рукой. Глаза его заволокла хмельная дымка.

Вероника прикусила губу, резко встала и пошла прочь, не оглядываясь.

Мужчины смотрели ей вслед. На губах лейтенанта заиграла снисходительная улыбка.

– Гордая…

– Зря вы с Викой заигрываете, – сожалеющее хмыкнул Константин.

– Почему?

– У неё уже есть друг.

– Кто же, если не секрет? Полковник?

– Майор Ребров.

Точилин сплюнул, начал собирать грибы.

– Это не значит, что у неё не может появиться другой друг.

Костя пожал плечами.

– Я предупредил.

Догнали Веронику на краю леска.

– Вы идите обратно, а я ещё пошляюсь по закоулкам, – сказал Костя.

– Как скажете, – согласился Точилин.

– Нет, возвращаемся вместе, – возразила Вероника.

– До лагеря всего полкилометра, никуда я не денусь. Сама же говорила, что тут безопасно.

– Пусть идёт, – сказал Точилин. – Я за ним вернусь, если что.

– Макс будет… товарищ майор будет сердиться.

– Переживёт, – лучезарно улыбнулся Точилин.

Костя помахал им обоим рукой и бодро зашагал к видневшемуся в прогалах между исполинскими «рододендронами» к стене ближайшего леска-болотца, образованного с виду семейством «южных» растений – «фикусов» и «пальм».

Вероника взяла оба пакета с грибами и, не оглядываясь, поспешила к лагерю.

Точилин подхватил канистру, догнал девушку.

Впрочем, каких-либо особых речей он не произносил, ограничившись расспросами о жизни Большого Леса. Лишь проходя мимо вертолёта к «смешанному русскому лесу», полюбопытствовал:

– Вика, а вы замужем или как?

– Или как, – ответила Вероника. – И впредь прошу вас звать меня Вероникой, хорошо?

– Этот смешной пацан зовёт вас Викой… – Точилин улыбнулся. – И товарищ майор тоже.

– Они мои близкие друзья.

– Насколько близкие?

Вероника сдвинула брови.

– Вам не кажется, что вы наглеете, товарищ лейтенант?

– Нет. Надеюсь, мы подружимся? – Улыбка Точилина стала шире.

Вероника не ответила.

Пилоты обоих вертолётов по-прежнему возились с оборудованием винтокрылой машины, и там же, в кабине, копались двое: майор Полевой из группы генерала Плащинина и Мерадзе. Он первым увидел подошедшую пару грибников, выскочил наружу.

– А где ботаник?

– Отпросился в увольнение, – пошутил Точилин.

– Он прогуляется по соседним лесам и вернётся, – сообщила Вероника смущённо. – Ботаник в лесу – что коллекционер на блошином рынке, он всегда ищет то, что ускользнуло от взглядов коллег. А Косте в последнее время никак не удавалось насытить свою жажду исследователя.

– Ч-чёрт! – в сердцах бросил Мерадзе. – Командир меня убьёт! Где он остался?

Вероника показала рукой.

Лейтенант нырнул в чрево вертолёта, выпрыгнул обратно с карабином в руке и припустил бегом в указанном направлении.

– Чего это он так разволновался? – не понял Точилин.

– Максим – строгий командир…

– Что вы все заладили: командир то, командир сё, командир рассердится, командир по головке погладит… Разве не полковник ваш тут командует?

– Нет.

– Вы так боитесь майора?

Вероника вспыхнула, по-своему оценив подтекст вопроса.

– Мы его… уважаем!

Точилин показал свою снисходительно-самоуверенную улыбку, намереваясь продолжать в том же духе, но его окликнул Полевой:

– Лейтенант, подойди.

Точилин заговорщицки подмигнул девушке и направился к вертолёту.

Вероника, не оглядываясь, нырнула в проход между кустами, расчищенный мужчинами.

Бойцы обеих групп колдовали у костра. Майор Спицын что-то помешивал в настоящем армейском котелке, подвешенном над горящим костром. Пахло борщом.

Оба физика рядком сидели у шалаша Карапетяна и что-то оживлённо обсуждали, посматривая на раскрытую книгу, лежащую на картонной коробке между ними.

Вероника поставила грибы у костра.

– Помочь?

– Спасибо, не нужно, – ответил Спицын, – мы справимся.

Она подошла к учёным, прислушиваясь к разговору.

– Есть закон техногуманитарного баланса, – говорил Новожилов, держа палец на странице книги. – Там, где технологии стремительно развивались, у людей вырабатывалась эйфория от успехов наук, порождающее желание потреблять всё больше и больше. Это, как правило, заканчивалось тяжёлыми кризисами и катастрофами, представляющими по сути инструмент естественного отбора.

– Совершенно согласен, – кивнул Егор Левонович. – С небольшими оговорками. Главное, что человечество не раз вставало перед выбором – погибнуть или резко сменить образ жизни. Ещё в начале века расчёты социологов показывали, что к середине двадцать первого столетия ожидается глобальный фазовый переход. Вот он и случился.

– Извините, что перебиваю, – сказала Вероника. – Что вы обсуждаете, если не секрет?

Оба физика посмотрели на неё как на досадную помеху важному делу.

– Судя по документу, – кивнул на книгу Карапетян, – в середине двадцать первого века человечество охватил глобальный кризис. Ядерной войны удалось избежать, но благодаря политике захвата власти по Земле прокатилась волна мощных конфликтов, усугубленная экспериментами американцев и китайцев над «усовершенствованием» человеческого организма. Половина населения планеты вымерла, а тут ещё началась биологическая революция, основой которой послужили опыты скрещивания гена человека с хромосомами деревьев, и в результате…