И наконец Балтазар спросил:

— Ну ладно. И кто он?

— Кто?

— Парень, из-за которого ты сходишь с ума, — печальноулыбнулся он.

— Что? — Я так смутилась, что попыталась соврать, лишь бывыпутаться из неловкой ситуации. — Я ни из-за кого не схожу с ума.

— Не такой уж я дурак, Бьянка. И мне хватает опыта, чтобыпонять, когда женщина думает о другом мужчине.

— Извини, — сконфуженно прошептала я. — Я не хотела тебяобижать.

— Переживу. — Он положил мне руки на плечи. — Мы друзья,так? А это значит — я хочу, чтобы ты была счастлива. Конечно, лучше бы ты быласчастлива со мной...

— Балтазар...

— ...но понимаю, что не всегда все так просто.

Я покачала головой:

— Нет, не просто. Потому что ты потрясающий парень, и думатья должна только о тебе.

— Нет никаких «должна», если речь идет о любви. Поверь мне.— Его рубашка в лунном свете казалась ослепительно-белой. Почему-то Балтазарникогда не выглядел настолько красивым, как сейчас, когда отказывался от меня.— Это тот парень, Вик? Я видел, как ты с ним разговариваешь.

— Вик? — Я невольно рассмеялась. — Нет. Он классный, но мы сним просто друзья.

— Тогда кто?

Сначала я не собиралась ему говорить, но потом поняла, чтомне этого хочется, потому что за последние несколько недель мы и в самом делестали близкими друзьями. Балтазар всегда находил время выслушать меня исерьезно относился к моему мнению, несмотря на то что я была намного младше иповидала в жизни куда меньше, чем он. В общем, мнение Балтазара многое для менязначило.

— Лукас Росс.

— Неудачник выигрывает этот раунд. — Балтазар выглядел неособенно довольным. Но с другой стороны, с чего он будет довольным, если ярассказываю ему про другого парня? — Могу понять, что ты в нем нашла.

— Можешь понять?

— Конечно. Внешне он очень привлекательный.

— Не в этом дело. — Мне хотелось, чтобы он понял, что я вдействительности имею в виду. — Конечно, я заметила, что Лукас привлекательный.Но главное, он здесь единственный человек, который понимает, каково все это дляменя.

— Я бы тоже мог понять. Или хотя бы попытаться. — Балтазарсмотрел себе под ноги, и до меня наконец дошло, что, несмотря на все его внешнееспокойствие, разговор оказался для него тяжелым. — Все, обещаю, больше яумолять не буду.

— Ты здесь на своем месте, Балтазар, — как можно мягчепроизнесла я. — И поэтому просто не можешь понять, каково это для нас — тех,кто здесь чужой.

— И ты можешь стать здесь своей, если захочешь.

— Но я не хочу!

Он вскинул бровь.

— Тогда в конце концов у тебя возникнут проблемы.

— Да я не об этом. — Балтазар пытался говорить о будущем, отех годах, что лежат впереди, а мне не хотелось думать об этом, потому что всеи так запуталось. — Я говорю о школе. Ты много ездил и повидал мир. Не думаю,что тебе понятно, насколько... насколько огромным мне кажется это место. Каконо меня пугает. Я могу попасть в ловушку и позволить «Вечной ночи» решать, ктоя и что. Но это вовсе не то, чего я хочу. Лукас чувствует то же самое.

Балтазар немного подумал и кивнул. Не думаю, что я егоубедила, но он меня услышал.

— Лукас неплохой человек, — согласился Балтазар. — Во всякомслучае, насколько я его знаю. Я видел, как он заступается за тех, кого дразнят,и слышал, о чем он говорит на уроках... Он умный.

Я улыбнулась. После нескольких недель сомнений в Лукасе былоприятно слышать, как кто-то хорошо отзывается о нем. Но Балтазар еще недоговорил.

— Однако он очень вспыльчивый. Ты видела, как они подралисьс Эриком, так что и сама это знаешь. — Я порадовалась — не без чувства вины, —что Балтазар ничего не знает о случае в пиццерии Ривертона. — И он все времясловно защищается. Я могу понять, как «Вечная ночь» вынуждает людей вроде него вставатьв оборонительную позицию, но это не изменяет того факта, что он довольно...

— Неуравновешенный, — договорила я за него. — Да, я знаю. Ине уверена, что мы с ним когда-нибудь поладим — именно из-за этого. Но тыимеешь право знать, что я чувствую.

— Я пытаюсь сказать только одно — будь начеку. И если онтебя обидит, беги от него со всех ног. — Он криво усмехнулся. — И может быть, ясумею тебя поймать.

Я положила ладонь ему на руку.

— Мне бы следовало чувствовать себя счастливицей.

Балтазар поцеловал меня в лоб. От него пахло трубочнымтабаком и кожей, и я вдруг немного пожалела, что не сказала всего этого чутьпозже, не дождалась, пока он хотя бы раз поцелует меня по-настоящему.

— Ну что, готова вернуться в зал?

— Еще несколько минут. Мне тут так нравится. Кроме того,сегодня хорошо видны звезды.

— Это да. Ты любишь астрономию. — Он сунул руки в карманы изашагал рядом со мной в глубь леса, поглядывая на созвездия, подмигивавшие намсквозь обнажившиеся ветви деревьев. — Это Орион, да?

— Да. Охотник. — Я подняла руку, чтобы очертить ноги, пояс ипротянутую для удара руку. — Видишь вон ту очень яркую звезду на плече? ЭтоБетельгейзе.

— Это которая? — Может, Балтазар и не интересовалсяастрономией, но мне показалось, что он с облегчением ухватился за возможностьпоговорить о чем-нибудь другом, чтобы отвлечься от романтических переживаний.

Я понимала, что он чувствовал.

— Вон там. Наклонись немного. — Он наклонился, и я поднялаодну его руку вверх так, чтобы его собственный палец указывал на звезду. —Теперь видишь?

Балтазар улыбнулся:

— Думаю, да. В Орионе есть туманность?

— Да, немного ниже. Я тебе сейчас покажу.

Голос позади нас произнес:

— Бьянка?

Мы оба резко повернулись. Я узнала голос сразу, но неповерила собственным ушам. Наверное, надежда ввела меня в заблуждение. Но там,в темноте, стоял Лукас, одетый в школьную форму. Он смотрел сердито — не наменя, не на нас обоих, а только на Балтазара.

— Лукас, что ты тут делаешь? — прошептала я.

— Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Балтазару это не понравилось. Он выпрямился:

— Бьянка в полной безопасности!

— Уже поздно. И темно. Ты увел ее сюда одну.

— Она пошла по доброй воле! — Тут Балтазар сделал глубокийвдох, видимо пытаясь успокоиться. — Если ты предпочтешь сам сопровождатьБьянку, может, так будет лучше.

Лукас не скрывал замешательства. Он ожидал драки, а неуступок.