— Да, мэм, — прошептала я. — Простите меня. Это больше неповторится.

— Это вы сейчас так говорите. — Она с холодным любопытствомпосмотрела на Лукаса. — Посмотрим, что будет, когда мистер Росс очнется. — Онаповернулась и пошла назад, на бал.

Было странно сознавать, что в каких-то нескольких сотняхфутов от нас люди по-прежнему вальсируют.

— Я останусь с Лукасом, — сказал папа. — Селия, отведиБьянку в школу.

— Я не могу сейчас вернуться в свою спальню! Я хочу бытьздесь, когда Лукас очнется! — взмолилась я.

Мама покачала головой:

— Для вас обоих будет лучше, если ты уйдешь. Твоеприсутствие может напомнить ему о том, что произошло на самом деле, а Лукасдолжен забыть. Знаешь что, иди-ка ты в свою прежнюю комнатку. Только на этуночь. Никто не станет возражать.

Никогда моя уютная комната в башне не казалась мне такойжеланной. Даже горгулью я увижу с радостью.

— Это здорово. Спасибо вам большое за все, за все. — Наглаза снова навернулись слезы. — Вы спасли сегодня и меня, и Лукаса.

— Только давай без мелодрам. — Улыбка смягчила папины слова.— Лукас все равно выжил бы, как бы оно ни повернулось. А ты бы все равнокого-нибудь укусила. Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты подождала еще немного,но подозреваю, что моя маленькая девочка когда-то должна была вырасти.

— Адриан? — Мама взяла папу за руку и потянула его изкомнаты. — Мы должны поговорить о той штуке.

— О штуке? О какой штуке?

— Ну, о той, что в коридоре.

— А! — Папа догадался одновременно со мной.

Мама придумала предлог, чтобы на минутку оставить менянаедине с Лукасом.

Как только они ушли, я села на краешек кровати рядом сЛукасом. Несмотря на бледную кожу и темные круги под глазами, он был все такимже красивым. Его бронзовые волосы выглядели почти коричневыми, а лоб, накоторый я положила руку, оказался прохладным.

— Прости, что я сделала тебе больно.

По моей щеке поползла горячая слеза. Бедный Лукас, он всегдастремился уберечь меня от опасности и не догадывался, что главной опасностьюбыла я.

Позже этой же ночью я смотрела на свое красивое платье,теперь запачканное кровью. Мама повесила его на крючок на двери спальни.

— Я надеялась, что этот бал будет таким чудесным, — прошепталая.

— И я этого хотела, милая. — Она села рядом со мной накровать и погладила меня по голове, как делала, когда я была маленькой. — Ноутром все будет казаться лучше, чем сейчас, вот увидишь.

— Ты уверена, что Лукас не станет вампиром, когда очнется?

— Уверена. Он потерял совсем немного крови, даже его жизньвне опасности. А укусила ты его в первый раз, так?

— Да. — Я шмыгнула носом.

— Вампирами становятся только те люди, кого кусают многораз, да и то лишь в том случае, если последний укус оказался смертельным. Какмы тебе уже говорили, убить кого-нибудь, выпив его кровь, на самом деле очень иочень сложно. В любом случае, чтобы стать вампиром, нужно умереть, а Лукас неумрет.

— Но я же вампир, а я не умирала.

— Ты совсем другое дело, милая, и знаешь это. Ты родиласьособенной. — Мама взяла меня за подбородок и повернула мою голову так, чтобы мысмотрели друг на друга. У нее за спиной я видела ухмыляющуюся горгулью — онасловно подслушивала. — Ты не станешь настоящим вампиром, пока не убьешького-нибудь. А когда сделаешь это, тоже умрешь — но совсем ненадолго. Все равночто вздремнешь.

Конечно, родители говорили мне все это не меньше тысячи раз,так же, как велели чистить зубы перед сном или записывать имя и номер телефона,если кто-нибудь звонит им, когда их нет дома. Большинство вампиров никогданикого не убивают, говорили они, и хотя я даже представить себе не могла, какпричиню кому-то страдания, мама с папой утверждали, что существуют способысделать это не больно. Мы снова и снова обсуждали мою будущую трансформацию: ямогу пойти в больницу или в дом престарелых, найти там кого-нибудьпо-настоящему старого или при смерти и сделать это. Они всегда говорили мне,что это будет очень просто — положить конец чьим-либо страданиям, может быть,даже дать человеку шанс жить вечно, став вампиром, если мы все спланируемзаранее и у меня будет возможность пить его кровь несколько раз. Объяснениебыло милым и чистым — в точности таким, как должна была выглядеть моя комната.

Но случившееся между мной и Лукасом доказало, чтодействительность далеко не так красива, как объяснения моих родителей.

— Я не хочу становиться вампиром, пока не буду готова.

Это они тоже говорили мне бессчетное количество раз, и ядумала, что мама согласится со мной машинально.

Но она вдруг на какое-то время замолчала.

— Посмотрим, Бьянка. Посмотрим.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты уже попробовала кровь живого человека. Собственно, этимты перевернула песочные часы — теперь твое тело иногда будет вести себя кактело вампира. — Должно быть, я выглядела перепуганной насмерть, потому что оналасково сжала мою руку. — Не бойся. Это не значит, что ты изменишься на этойнеделе; может быть, даже не в этом году. Но твоя потребность делать то жесамое, что делаем все мы, станет сильнее и будет возрастать с каждым днем.Помимо всего этого, тебе нравится Лукас. Вас двоих теперь будет сильно... вобщем, тянуть друг к другу. Когда тело меняется так же быстро, как сердце, этоочень мощное сочетание. — Мама прижалась головой к стене, и я подумала, чтоона, наверное, вспоминает 1600-е годы, когда она была жива, а папа был красивымтаинственным незнакомцем. — Только постарайся не слишком этим увлекаться.

— Я буду сильной, — пообещала я.

— Я знаю, что ты постараешься, милая. И это все, о чем мыможем тебя просить.

Что она имела в виду? Не знаю, и мне, конечно, следовалоспросить. Но я не смогла. Будущее слишком стремительно надвигалось на меня, и ячувствовала себя такой уставшей, словно не спала несколько дней подряд. Крепкозакрыв глаза, я уткнулась лицом в подушку, мечтая о забытьи.

Но еще до того, как открыть глаза следующим утром, я поняла,что все изменилось.

Все чувства обострились. Я кожей ощущала буквально каждуюнитку в простыне и слышала не только разговор мамы с папой в гостиной, но дажезвуки, раздающиеся на несколько этажей ниже. Профессор Айвербон кричит накакого-то ученика, пытающегося прошмыгнуть в школу после ночной вечеринки; шагипо каменному полу; где-то подтекает неисправный кран. Если постараться, томожно сосчитать, сколько листьев шелестит на дереве возле окна. Я открылаглаза: рассвет едва брезжил.

Сначала я решила, что родители ошиблись. За прошедшую ночь ястала вампиром, а это значит, что Лукас...