– Идиотка! Ты думаешь, я не знаю! Можешь не отвечать. Ноесли вздумаешь сопротивляться или кричать, пристрелю как собаку. – Холодныйкружок крепче прижался к виску девушки. – А теперь марш, – продолжала миссисВандемейер, – марш, ко мне в спальню. Сейчас я с тобой разделаюсь, сейчасляжешь в постельку, как я тебе велела, и уснешь… да-да, шпионочка моя, крепкоуснешь!

Последние слова были произнесены с жутковатым добродушием,которое совсем не понравилось Таппенс. Но сопротивляться было бессмысленно, иона послушно вошла в спальню. Пистолет был все еще прижат к ее виску. В спальнецарил хаос. Кругом валялись платья, нижнее белье. На полу стояли открытыйчемодан и шляпная картонка – уже наполовину заполненные.

Таппенс усилием воли взяла себя в руки и осмелилась заговорить(правда, голос ее немножко дрожал):

– Ну, послушайте, это же глупо. Если вы нажмете курок,выстрел услышат во всем доме.

– Ну и пусть, – весело ответила миссис Вандемейер. – Имей ввиду, до тех пор, пока ты не начнешь орать, ничего плохого с тобой не случится.А я думаю, орать ты не станешь. Ты же умная девочка. Сумела меня провести. Ия-то хороша! Поверила! Ты ведь прекрасно понимаешь, что сейчас последнее словоза мной. Ну-ка, садись на кроватку. Ручки подними повыше и, если дорожишьжизнью, не вздумай их опустить.

Таппенс молча подчинилась. У нее не было иного выхода. Дажеесли она начнет звать на помощь, шансов на то, что ее услышат, очень мало. Авот на то, что миссис Вандемейер ее пристрелит – более чем достаточно. И нужнотянуть, изо всех сил тянуть время.

Миссис Вандемейер положила пистолет рядом с собой на крайумывальника и, не спуская глаз с Таппенс, сняла с мраморной полки маленькийплотно закупоренный флакон, накапала из него в стакан какой-то жидкости, идолила туда воды.

– Что это? – подозрительно спросила Таппенс.

– То, от чего ты крепко уснешь.

Таппенс слегка побледнела.

– Вы собираетесь меня отравить? – прошептала она.

– Может, и собираюсь, – ответила миссис Вандемейер, ласковоей улыбнувшись.

– Тогда я пить не буду! – твердо объявила Таппенс. – Лучшеуж пристрелите меня. Так хоть кто-нибудь услышит, если повезет. А покорноподставлять шею, как овца на бойне… Это уж дудки.

Миссис Вандемейер топнула ногой.

– Не строй из себя дурочку. Ты что, думаешь, я хочу, чтобмне пришили убийство? Если у тебя есть хоть капля ума, ты должна сообразить,что мне травить тебя не к чему. Это обыкновенное снотворное. Проснешься завтраутром – целая и невредимая. Просто не хочу терять время. Пока тебя свяжешь,пока засунешь в рот кляп. Так что выбирай. Только учти, валяться связанной –удовольствие небольшое, и если ты выведешь меня из терпения, я покажу тебе небов алмазах! Так что пей, будь умницей, ничего с тобой не случится.

В глубине души Таппенс ей верила; доводы были достаточновескими. Действительно, снотворное позволило бы миссис Вандемейер временно отнее избавиться – быстро и без хлопот. Но Таппенс все равно не хотела сдаваться,не попытавшись вырваться на свободу. Ведь если миссис Вандемейер от нихускользнет, вместе с ней исчезнет последняя надежда отыскать Томми.

Таппенс была девушкой сообразительной. В мгновение окапроанализировав ситуацию, она увидела, что у нее есть небольшой шанс, правда,весьма ненадежный, но все-таки шанс.

А потому она внезапно скатилась с кровати, упала передмиссис Вандемейер на колени и намертво вцепилась ей в юбку.

– Я вам не верю, – простонала она. – Это яд… Это яд! Зачемвы заставляете меня пить! – Ее крик перешел в пронзительный вопль. – Я не хочуего пить!

Миссис Вандемейер, держа стакан в руке, смотрела на неесверху вниз, с презрительной усмешкой выслушивая ее причитания.

– Да, встань же, идиотка! Довольно хныкать. Просто непонимаю, как у тебя хватило духу так нахально притворяться! – Она топнуланогой. – Вставай, кому говорю!

Но Таппенс продолжала цепляться за нее и рыдать, перемежаявсхлипывания бессвязными мольбами о пощаде. Дорога была каждая выиграннаяминута. А кроме того, рыдая, она незаметно приближалась к намеченной цели.

С раздраженным восклицанием миссис Вандемейер рывкомприподняла ее голову.

– Пей, сейчас же! – раздраженно крикнула она и властнымжестом прижала стакан к губам Таппенс.

Та испустила последний отчаянный стон.

– Вы клянетесь, что мне от него не будет вреда? –пробормотала она, продолжая тянуть время.

– Да, конечно же, не будь дурой!

– Так вы клянетесь?

– Да-да, – с нетерпеливой досадой ответила миссисВандемейер, – клянусь!

Таппенс протянула к стакану дрожащую левую руку.

– Ну, ладно! – Ее рот покорно открылся.

Миссис Вандемейер с облегчением вздохнула и на мгновениеутратила бдительность. И Таппенс в тот же миг резко плеснула снотворное в лицомиссис Вандемейер, та непроизвольно ахнула, а Таппенс свободной правой рукойсдернула пистолет с края умывальника и тотчас же отскочила назад. Теперьпистолет был направлен в сердце миссис Вандемейер, и рука, которая его держала,была тверда.

И тут Таппенс позволила себе позлорадствовать (что, конечно,было не слишком благородно).

– Ну, так за кем же последнее слово? – почти пропела она.

Лицо миссис Вандемейер исказилось от ярости. На мгновениедевушка испугалась, что ее противница бросится на нее, и тогда она окажетсяперед весьма неприятной дилеммой, поскольку стрелять вовсе не собиралась.Однако миссис Вандемейер удалось взять себя в руки, и ее губы искривились взлобной усмешке.

– Оказывается, не такая уж ты идиотка! Отлично всеразыграла, паршивка. Но ты за это заплатишь… Да-да, заплатишь. У меня хорошаяпамять.

– Вот уж не думала, что вас так легко будет провести, –презрительно возразила Таппенс. – И вы поверили, что я способна ползать пополу, выклянчивая пощаду?

– Погоди задирать нос, мы еще проверим твои способности, –многозначительно ответила миссис Вандемейер.

Ее злобный ледяной тон заставил Таппенс невольно похолодеть,но она не поддалась страху.

– Может быть, сядем, – любезно предложила она. – А то у насс вами слишком уж дурацкий вид – как в дешевой мелодраме. Нет-нет, не накровать. Придвиньте стул к столу. Вот так! А я сяду напротив с пистолетом… Навсякий случай. Замечательно. А теперь можно и побеседовать.