— Есть, есть у нас с Мраком задумка. Нам поравозвращаться на работу… Но можем и вас захватить в качестве багажа.

— А что у вас за такая работа? Помимо испытаний? Илиэто у вас основное занятие?

— Есть такой островок, — ответил Олегтуманно. — Там наша лаборатория. Чистое море, изумительный пляж, пальмы,кораллы, попугаи… Можно сочетать приятное с полезным.

С балкона выскочила Тигги, восторженно взвизгнула:

— Как здорово! Собираетесь заманить нас, невинных ибеззащитных, и там, посреди океана, зверски изнасиловать? Как романтично!Виктория, соглашайся скорей, пока не передумали!

Виктория взглянула на Олега испытующе.

— Вы всерьез?

— Абсолютно, — ответил он. — У нас в самомделе есть на вас виды.

— Какие, если не секрет?

— Помимо зверского изнасилования, как мечтает вашаподруга, вы могли бы принять участие в испытании некоторых технологическихновинок.

У Виктории вспыхнули глаза, но тут же погасли, помялась, вголосе звучало явное сожаление:

— Увы, облом-с. Моя работа не позволяет… не позволяетотлучаться. Тем более мне, я ведь не просто директор по проблемам агрессивноститолпы, но и…

Она умолкла, Олег тут же сказал:

— Догадываюсь. Вы стараетесь присутствовать там, гдепроводят операции по снятию агрессивности, верно?

Она взглянула с удивлением и некоторой благодарностью.

— Вы избавили меня от необходимости соврать. Но как выпоняли?

— Я же сказал, работаем в близких — областях. Судя повашим словам, одна из таких операций будет скоро?

— Да.

— Когда?

Она прямо взглянула ему в глаза.

— Я не имею права говорить о таких вещах. Он кивнул:

— Хорошо. Я сейчас загляну, как это уже проделал Мрак,в ваше досье, посмотрю, над чем работали в последнее время, а там и…

Она вскрикнула:

— Нет! Вы не должны.

— Почему?

— Там, помимо подобных операций, есть и… другие,которые засекречены еще строже. Я не знаю, откуда у вас доступ, но лучше безособой надобности туда не заглядывать.

Он кивнул снова:

— Вы правы.

Она помялась, взглянула на Мрака, на притихшую Тигги,произнесла едва слышно:

— Сегодня. Если точно… — Она посмотрела на стену, гдена самом деле никаких часов, но Олег и Мрак видели, что для нее там очки явнопоказали большое табло, повторила медленно: — Где-то через два-три часа.Кстати, мне уже пора выходить.

Мрак сказал громко, перехватывая инициативу у Олега:

— Ерунда, не волнуйтесь, доставим в мгновение ока. Намсамим интересно посмотреть… Тигги, а ты?

— Как скажешь, — ответила она победно.

— Настоящая женщина, — похвалил он. — Хоть ине блондинка.

— Как это не блондинка!

— Ты мое золотце, — сказал он, и она тут жебросилась ему в объятия. — Барсика оставим пока у тебя, хорошо?

— Конечно! Моя кошечка о нем позаботится. Олег кивнулВиктории в сторону балкона:

— Оттуда увидите машину темного цвета у самогоподъезда. Она ждет нас. Где ожидается акция?

Виктория, не поверив, вышла на балкон, перегнулась через перила.На ее лице проступило напряжение. Коротко взглянула на Олега, снова на машину.Он подосадовал, ведь могла же заметить, что несколько секунд назад там никакоймашины не было, хотя обычно женщины замечают только наряды встречных модниц дакак на них самих смотрят встречные мужчины.

— Хорошая машина, — произнесла наконецВиктория. — Даже слишком. Правда, нам ехать в центр, а в этом случаеусиленный двигатель и возможность суперфорсажа ни к чему.

А Тигги широко распахнула глаза.

— Как она здесь оказалась? Я все машины соседей знаю.Вы ее вызвали? Но когда… Это что, ночью, когда я спала?

— Это не важно, — ответил Олег. — Едем прямосейчас? А то Виктория начинает нервничать.

Датчики контроля все так же смолчали при виде Олега и Мрака,как молчали и при входе в дом. Вообще-то нетрудно вовсе проходить невидимыми,но фокус в том, что системами наблюдения пронизано абсолютно все, телекамерыфиксируют каждый сантиметр, вот и сейчас, помимо системы домового наблюдения,их наверняка снимают две камеры расположенного на той стороне улицы особняканекоего общества по защите прав потребителей района, а то и телекамера вон тогодальнего отделения Сбербанка. Разрешение теперь такое, что с пяти километровможно разглядеть плохо пришитую пуговицу на рубашке. А это значит, что еслипройти невидимым, то при сличении записей — а компьютеры отдельных корпорацииэто делать обучены — сразу возникнет вопрос: почему такое случилось? И сразу жевспыхнет красный сигнал, требующий перепроверки, сбора дополнительных сведений.

Машина у бровки тротуара блистает, как знающая себе ценучерная жемчужина, Тигги сошла по ступенькам подъезда первой, остановилась,давая дорогу пьяному мужичку, того раскачивало, бросало вперед и назад, толькочто не приседал и не подпрыгивал, размахивал руками, орал сиплым пропитымголосом:

— Сволочи!.. Сволочи!… сволочи!.. Они даже собаку своюпихают в комп, бессмертие ей и вечную жизнь тоже… даже ее омолодят, а чтомне?.. Почему я обречен? Почему мне умирать?

Он всхлипывал и размазывал грязным кулаком мутные слезы поморщинистому лицу, на котором, как сказали бы в старину, запечатлены все порокии все болезни, вызванные ими. Грязная рубаха на плече порвана, помятые брюки наколенях вздулись пузырями, туфли вымазаны какой-то дурно пахнущей дрянью.

— Я человек! — заорал он диким голосом. — Ячеловек!.. Я имею право!..

Мрак тоже остановился, пока пройдет это самое, что естьмерило всех вещей и звучит гордо, хмыкнул, кивнул Олегу.

— А ведь, с точки зрения гуманистов прошлого века, всамом деле имеет.

— Позапрошлого, — уточнил Олег.

— Да? — удивился Мрак. — А что прошлый век?

— Сопел в тряпочку. Утверждать такую дурь уже нерешались, но и сказать то, что говорим сейчас, никто не смел. А то, мол,фашистом обзовут, этого все страшились. А сейчас, когда сеттлеретика —реальность, даже самые записные правозащитники не хотят, чтобы вот такие…человеки переходили из прошлого в будущее и селились с ними бок о бок.

Мрак проводил взглядом человека, покосился на Викторию, еедаже передернуло от гадливости.

— А когда-то длились жаркие дебаты, будет ли истребленочеловечество новым поколением, помнишь? Виктория, что скажете?