От стадиона двигалась по проезжей части, захватив итротуары, галдящая толпа крепких молодых парней. Солнце играет на блестящих отсолнца загорелых плечах, все парни в майках с надписью, выплескиваются ивыплескиваются из урбанистического здания стадиона, конная милиция в сторонке,вообще старается не попадаться на глаза, а парни вышли к Ленинградскомупроспекту, прохожие пугливо жмутся к стенам, прячутся в павильоны магазинов.

Мрак смотрел из окна, с высоты тридцатого этажа толпавыглядит массой целеустремленно двигающихся муравьев. Вот попался по дорогежук-автомобиль, блестят на солнце металлические надкрылья, передние муравьиобогнули с двух сторон и прут дальше, но жук затрясся от укусов идущих сзади,нечего тут корячиться на дороге, у многих ребят бейсбольные биты, есть илюбители кожаных перчаток со стальными вкладышами, а кое-кто и с кастетами наобеих руках, от удара шипованного кулака даже в толстой дверце остаютсявмятины.

— О, — сказал он с удовольствием, — сейчасначнется…

Олег вроде бы дремлет в глубоком кресле, ноги на низкомстолике, в руках иллюстрированный журнал по генетике, но взгляд зеленых, какмолодая трава, глаз прям и ясен, разве что бесцельно завис в пространстве.

— Что там? — спросил он безразлично, потому чтоМрак ждал именно это.

— А то, — сказал Мрак с еще большимудовольствием, — что навстречу фанаты!.. Нет, остановились, занимают, таксказать, стратегические позиции. И ждут остальных. Ох, щас начнется…

Олег поморщился, перевел взгляд на страницы журнала. Мраквысунулся из окна по пояс. Толпа внизу, разогреваясь выкриками, громким смехом,двигалась уже как половодье, запрудив улицу от стены до стены, не делаяразличия между тротуарами и проезжей частью. Пара автомобилей попаласьнавстречу. Один тут же завяз, как будто утонул по крышу, второй пытался сдатьзадом, но развернуться не успел, послышался жестяной грохот, звон битых стекол,в воздухе замелькали биты.

На перекрестке перегородила движение стена таких же крепкихребят, но не в майках, а в кожаных куртках на голое тело с эмблемами. Упереднего ряда устрашающего вида биты в руках, у некоторых удальцов даже сшипами, куртки у многих с металлическими полосами на груди, на рукавах, а наплечах вообще на манер погон — полностью закрывающие кости от ударов.

Часть фанатов подошла к выходу на перекресток, остановились,поджидая своих, и тут команда локомотивцев, уже взвинченная ожиданием,ринулась, сперва молча, затем в задних рядах раздался дикий звериный крик.Передние ряды спартаковцев смяло, как пустые картонные коробки, растоптало.Локомотивцы с яростными криками устремились, топча сбитых с ног, сшиблись сосновной массой спартаковцев и тоже сперва отодвинули, но тех все же больше,кое-как остановились, передние задыхаются от тесноты, кричат, бьют битами поголовам, по рукам, плечам, биты с сухим треском сталкиваются в воздухе.

— Крепко, — сказал Мрак одобрительно. Плечиподергивались, он тоже наносил удары, блокировал, парировал, делал нырки и билснова. — На этот раз локомотивцы подготовились лучше!.. У них куртки, какдоспехи. Олег поморщился.

— В такую жару?

— Лом костей не парит, — сообщил Мрак. — Какдумаешь, возьмут реванш?.. Кто победит, фанаты или фанаты?

— Фанаты ОМОНа, — ответил Олег безразлично. —Яфета не видать на горизонте?

— Не пробьется, — буркнул Мрак. — Все желокомотивцы теснят… Во всяком случае, не отступают. Давай загадаем, сколькобудет убитых?

Олег отмахнулся:

— Да какая разница?.. Все равно их слишком много.

— Кого, локомотивцев?

— Вообще, человеков. Вот сижу и думаю, а не поддержатьли этих мягкосердечных идиотов, что ратуют за полный запрет кровавых байм?..Глядишь, сразу поднимется уровень насилия на улицах. А это в каждом городке надесяток-другой убитых больше, хоть немного да снизится уровень ненужногонаселения — Нет, десяток-другой — мало. Надо, чтобы порадикальнее. Чтобы сотнитрупов. Желательно — тысячи. В каждом крупном населенном пункте.

— Жалко, — сказал Мрак. — Не этих идиотов, абайм жалко. Если их запретить продавать, то и создавать будут меньше. А я таклюблю побегать с автоматом по виртуальным просторам…

Олег хмуро промолчал. Никуда не денешься, агрессия у высшихживотных всегда плещет через край. Еще с первобытных времен ее пыталисьнаправить в какое-то русло: где заменяли ритуальными танцами вокруг костра ишвырянием дротиков в намалеванного мамонта, где гладиаторские бои, рыцарскиетурниры, спортивные игры, трус-де не играет в хоккей, романтизация профессийкаскадера, альпиниста, геолога, подводника… Увы, раньше с ритуализациейагрессии справлялось простое искусство, будь это песни бардов, картиныхудожников или спортивные танцы, но создание псевдособытий требовало все болееяркой окраски. Фильмы поневоле становились все более жестокими, а картины прокиллеров, наемных убийц или маньяков все востребованнее, молодые ребята мечтаюто карьере мафиози, девочки рвутся в проститутки. Вроде бы за века выработалинадежные приемы конвенционализации конфликтов, но самые кровавые фильмы и баймыприедаются, у каждого усиливается и поднимается из глубины естестваиррациональная жажда ломать, бить, крушить, убивать, и вообще растетпотребность серьезных, а не придуманных столкновений. Так что скоро и этихтщательно спланированных столкновений молодежи будет мало. Пока что выпускаютпар в таких вот драках, пару месяцев будут ходить гордые, бахвалиться шрамами,кровоподтеками, перебитыми костями, потом все начнется сначала… Это ужеполуконвенциальные стычки, а скоро восхочется настоящих, без тормозов и правил…

Он тяжело вздохнул, не хочется признавать, что человекиррационально жаждет войн, убийств, разрушений, но если этого не признавать ине принимать меры, то мир с искусственно погашенными конфликтами можетвзорваться такой войной, что и Аттиле мало не покажется.

Мраку, похоже, надоело наблюдать за кровавой разборкой: укакой команды группа поддержки круче, разом исчез у окна и возник в кресленапротив Олега. Только что был в жилетке на голое тело, а сейчас вдруг ужетщательно одетый в стиле ретро, тут же вдруг оказался в дорогом супермодном костюме,в джинсовке, в спортивном, наконец все исчезло, снова в кресле в жилетке, однойрукой листает иллюстрированный журнал, а другой почесывает грудь.

Из кухни примчался толстый щенок, пробежал мимо Олега ипринялся карабкаться по штанине к Мраку. Мрак, не глядя, подхватил его широкойладонью под теплое пузо и уложил на колени. Щенок начал устраиваться, грестиместо, топтаться, Мрак пригрозил, что выгонит, и щенок с тяжелым вздохомулегся, скорбно вздохнув.

Мрак еще пару раз сменил наряды, Олег вперил недовольныйвзор, Мрак с живейшим интересом листал журнал мод.