Олег сказал невесело:

— Тем более конечный результат. Мрак поинтересовался:

— А каков конечный результат?

Виктория заколебалась, но Олег кивнул успокаивающе:

— От нас тайн не бывает. При желании мы все можемпрочесть в секретных файлах, Виктория. Но не делаем потому, что связаны все тойже работой, теми же обязанностями. Той же моралью, наконец.

Она ответила с большой неохотой:

— Погибнет около четырехсот человек. Из омоновцевпострадают двадцать-тридцать.

— Немного, — заметил Олег. — Не самых лучшихпослали?

— Да, — призналась она. — Лучших надо беречь.А сюда из самых небоеспособных частей, которым в результате комбинаций на двамесяца задержали зарплату, плюс прошел слух о лишении ряда льгот и резкомсокращении штата. Так что многие из них не просто сочувствуют штурмующим Центр,но и тайно потворствуют.

Бульдозер неслышно полз со стороны стоянки, на ходу поднялщит, видно было через стекло кабинки, как водитель выжал полную скорость иоткинулся на спинку сиденья. Перед ним послушно разбежались, здесь действуетгруппа, наиболее подготовленная, ей поручено проделать брешь в стене, а затемможно и отступить, пропуская вовнутрь разгневанных пенсионеров, школьныхучителей, активистов сохранения озонового слоя и просто любителей постучатьобрезками железных труб по дорогой аппаратуре.

Донесся глухой удар, Олегу почудилось, что огромное здание,похожее на красноватую глыбу гранита, содрогнулось, но, конечно, толькоиллюзия, для такого здания это не больше, чем укус комара. На противоположнойстороне Центра завязалась ожесточенная потасовка, демонстранты старалисьпрорваться в узкий служебный вход, но изнутри закрылись наглухо, омоновцынаконец протиснулись и, закрывшись щитами, начали методично раздавать щедрыеудары дубинками, не глядя, кто перед ними: хилая старушка, дряхлый пенсионер склюкой или такой же крепкий парень в пятнистом костюме.

После третьего удара часть стены вмялась, пробежали трещины,а после четвертого покрылась изломами, как черными молниями, выпал квадрат,прошел бы локомотив, глыбы рушились с тяжелым треском и гулом, кого-то сразупридавили, люди со свирепыми криками прыгали на щит бульдозера и устремлялись впролом.

Водитель, судорожно орудуя рычагами, поспешно подал могучуюмашину назад. В черный пролом грозным потоком устремилась ревущая толпа.

Мрак сказал хмуро:

— Погибнет четыреста?.. Да их только в давке с полтыщизадавится.

— Это тебе не Ходынка, — заметил Олег. — Тамвнутри сразу по залам, а их великое множество. Особой давки не будет.

Виктория взглянула на него с уважением.

— По нашим подсчетам, из штурмующих погибнет не большесорока человек. От тридцати до сорока. А все остальные — игроки. Они сейчас втрансе, защищаться не могут. А когда врываются вот такие с обрезками труб вруках, то сперва бьют игроков. И потом уже по аппаратуре.

— Ага, — сказал Мрак понимающе, — а где жепогибнут эти тридцать-сорок?

— При отступлении, — пояснила Виктория. —Когда начнется пожар.

— А начнется?

Олег хмыкнул, Мрак ощутил, что сморозил глупость. Ну кто жеоткажется поджечь лагерь врага? Но там шесть этажей, кто-то начнет поджигать начетвертом раньше, чем побьют и разгромят шестой, так что оттуда, если незадохнутся, будут прорываться через пламя, спотыкаясь в дыму о разломаннуюаппаратуру, путаясь в проводах, попадая под высокое напряжение…

Мрак огляделся по сторонам:

— Но милиции в самом деле маловато. По идее, должны бысейчас прибыть дополнительные отряды.

— За пять минут до штурма, — сообщилаВиктория, — пришло сообщение о готовящемся побоище между фанатами и. Тамна пустырь в самом деле прибывают большие массы молодежи, но это, понятно,всего лишь отвлекающий маневр.

Немногочисленная охрана была смята, как будто эти дюжиепарни в бронежилетах и с дубинками оказались из картона. Начальник караульнойслужбы, единственный вооруженный автоматом, успел взять его на изготовку, но нерешился нажать на спуск: в первых рядах ворвавшихся узнал Валентину Петровну,преподавателя литературы и его классного руководителя, которую он всегдабезмерно уважал. Двое подчиненных выхватили пистолеты, но, видя бездействиеначальника, тоже не решились выстрелить, хотя потом, когда их смяли, одинтрижды нажал на курок, пули ушли в мраморный пол, рикошетом ранили троих, чтовызвало дикий взрыв ярости.

Охрану отшвырнули, а толпы врывающихся через проломрастоптали их, размазали по всему полу, как студень. По двенадцати лестницамнаверх хлынули такими плотными потоками, что был риск обвалиться, затем оттудараздавались победные крики, удары железа по железу, стоны раненых и умирающих.

Из автомобиля, сделав стекла и стены прозрачными с этойстороны, они рассматривали все так, словно сами находились там средиштурмующих. Олег видел, что и Виктория с Тигги благодаря компьютеризированнымочкам видят все подробности, Тигги вздрагивает и морщится, наконец вовсеотключила дисплей, а Виктория всматривается с холодным беспристрастиемпрофессионала.

Мрак поморщился, враждебно посмотрел на Олега.

— Как хорошо, что я все-таки не стратег. Олегогрызнулся:

— Скажи, как покойно!

— Хорошо, — отрезал Мрак.

— Ну да, голова в песок, а отбиваются пусть другие! Эх,Мрак, ты же самый сильный среди нас…

Мрак сказал зло:

— Я привык рисковать собой, а не другими. Да знаю-знаю,что скажешь. Но, что поделаешь, вот Виктория — готовый стратег, а я — нет, хотяу меня вроде бы опыта побольше, должен бы ко всему присмотреться, ко всемупривыкнуть, научиться смотреть на это мельтешение как на дрозофил…

Олег сказал на скоростном языке радиолуча:

— Потому-то и нужен ты, Мрак, чтобы нас с Викторией незанесло куда-то чересчур. Ты же видишь, она даже…

Он замялся в поисках слова, Мрак закончил:

— …бесчеловечнее?

— Это слишком, — ответил Олег с неохотой, —но она действительно готова отбросить многовато из человеческого. Я опасаюсь,что вместе с человеческим готова стряхнуть и человечность. Если толькочеловеческое — хрен с ним, но человечность отбрасывать рискованно. Потому чточеловечность — она не совсем человечность…

— А что?

— Мне кажется, — ответил Олег взатруднении, — что человечность что-то вроде универсального закона. Сам человекдаже и ни при чем. Не он ее создал, он ее всего лишь открыл, как законыгравитации или термодинамики. В других мирах она тоже наверняка есть, разве чтозовется как-то иначе. Человеков нет, а человечность есть.

Мимо машины пробежали несколько подростков, потрясаяобрезками водопроводных труб и прутьями арматуры. Олег заметил, что трубы ипрутья нарезаны аккуратно, все примерно одной длины, как раз так, чтобы легкозамахиваться и крушить, чувствуя свирепую радость в руках и во всем теле.