– Шеппард! – воскликнул он. – Вот вас-то мне и надо! Ужасноепроисшествие.

– Вы, значит, слышали?

Он кивнул. Было видно, что ему тяжело: его румяные щекиввалились, и он, казалось, сразу постарел.

– Все гораздо хуже, чем вы думаете, – сказал он сдержанно. –Послушайте, Шеппард, мне нужно поговорить с вами. Вы свободны?

– К сожалению, нет. Я еще должен навестить больных, а вдвенадцать у меня начнется прием.

– Ну, тогда днем… или лучше приходите вечером обедать. Вполвосьмого. Это вас устроит?

– Да, вполне. Но в чем дело? Опять Ральф?

Не знаю, почему я сказал это, разве что очень уж частопричиной бывал Ральф. Экройд уставился на меня непонимающим взглядом. Япочувствовал: случилось что-то неладное. Мне еще не доводилось видеть его такимподавленным.

– Ральф? – сказал он рассеянно. – Нет, дело не в Ральфе.Ральф в Лондоне… А, дьявол! Вон идет мисс Ганнет. Она начнет болтать об этомужасном происшествии. Итак, до вечера, Шеппард. Жду вас в половине восьмого.

Я кивнул и озадаченно посмотрел ему вслед. Ральф в Лондоне?Но он же был здесь накануне. Значит, он уехал в тот же вечер или сегодня утром.Но Экройд говорил так, как будто Ральф и не появлялся в Кингз-Эбботе. Дальшемне размышлять не пришлось. На меня накинулась мисс Ганнет, жаждавшаяинформации. Мисс Ганнет во многом напоминает мою сестру, но ей не хватает тогобезошибочного чутья, которое придает величие манерам Каролины.

Мисс Ганнет задыхалась от волнения и любопытства. Бедняжкамиссис Феррар! Какая жалость! Злые языки утверждают, что она была наркоманка.Как жестоки люди! Но весь ужас в том, что ведь дыма без огня не бывает… Иговорят, что мистер Экройд узнал об этом и порвал их помолвку – помолвлены-тоони были! Конечно, вам об этом известно – вы ведь доктор! – но доктора всегдамолчат. И все это – сверля меня глазами, стараясь ничего не упустить, стараясьчто-то прочесть на моем лице. По счастью, жизнь в обществе Каролины научиламеня сохранять невозмутимое спокойствие и давать ничего не значащие ответы.

Я выразил мисс Ганнет одобрение за ее отвращение к сплетням.Это была неплохая контратака. Пока почтенная мисс собиралась с мыслями, я пошелдальше, продолжая раздумывать.

Дома меня ожидало несколько пациентов. Когда (как я думал)последний из них ушел, я решил, что можно пойти поработать в саду перед ленчем,но в приемной оказалась еще одна пациентка.

Я был удивлен, не знаю почему, – вероятно, потому, что миссРассел, экономка Экройда, производит впечатление человека железного здоровья.Ее трудно представить себе больной. Это высокая красивая женщина, только оченьуж строгой внешности. Суровый взгляд, крепко сжатые губы. Будь я младшейгорничной или судомойкой, постарался бы скрыться при одном ее приближении.

– Доброе утро, доктор Шеппард, – сказала она. – Я хочу,чтобы вы взглянули на мое колено.

Я взглянул, но, по правде говоря, ничего не увидел. То, чтомисс Рассел сообщила мне о стреляющей боли, в устах любой другой женщиныпоказалось бы выдумкой. На минуту мне пришло в голову, что она изобрела этуболь в колене, чтобы выведать у меня обстоятельства смерти миссис Феррар. Новскоре я убедился, что, по крайней мере в этом, я ошибся. Мисс Рассел лишьмимоходом упомянула об этой трагедии, однако она была склонна остаться ипоболтать.

– Ну, благодарю вас за примочку, доктор, – сказала онанаконец, – хотя и не верю, что от нее будет какая-нибудь польза.

Я тоже не верил, но, конечно, запротестовал. Вреда примочкапринести не могла, а знамя своей профессии надо держать высоко.

– Не верю я в микстуры и порошки. – Мисс Рассел кинулапрезрительный взгляд на мою аптечку. – Вред один! Кокаин, например.

– Ну, что касается этого…

– Этот порок очень распространен в светском обществе.

Безусловно, мисс Рассел знает о светском обществе кудабольше меня, и спорить с ней я не стал.

– Скажите мне, доктор, – начала мисс Рассел, – вот если вы –раб этой дурной привычки, возможно ли от нее избавиться?

На такой вопрос коротко не ответишь. Я прочел ей небольшуюлекцию, которую она внимательно выслушала.

Меня не оставляло подозрение, что ее интересует миссисФеррар.

– Или, например, веронал… – добавил я.

Но, как ни странно, веронал ее не интересовал. Оназаговорила со мной о редких ядах, которые трудно выявить.

– А, – сказал я, – вы читаете детективные романы?

Этого она не отрицала.

– Главное в детективном романе, – сказал я, – это раздобытьредкий яд, о котором никто отродясь не слыхал, предпочтительно из ЮжнойАмерики. Не это ли вы имеете в виду?

– Да. А они вправду существуют?

Я покачал головой.

– Боюсь, что нет. А впрочем, кураре[5]… – И я начал довольнопространно рассказывать ей о свойствах кураре.

Но она, казалось, потеряла интерес и к этой теме. Потомспросила, есть ли яды в моей аптечке, и когда я отрицательно покачал головой,то явно упал в ее глазах.

Когда прозвучал гонг, призывающий к завтраку, она сказала,что ей пора домой, и я проводил ее до двери. Забавно было думать, что этастрогая мисс, отчитав судомойку, возвращается к себе в комнату и берется закакую-нибудь «Тайну седьмого трупа» или за что-либо еще в таком же роде.

За столом я сообщил Каролине, что буду обедать в«Папоротниках». Это ее отнюдь не огорчило.

– Чудесно. И все узнаешь. Кстати, что с Ральфом?

– С Ральфом? – удивленно спросил я. – Ничего.

– А почему же он остановился в «Трех кабанах», а не в«Папоротниках»?

– Экройд сказал мне, что Ральф в Лондоне, – ответил я, отудивления отступив от своего правила не говорить лишнего, но я ни на минуту неусомнился в точности сделанного мне сообщения. Раз Каролина говорит: Ральфостановился в гостинице – значит, так оно и есть.

– О! – произнесла Каролина, и я заметил, что кончик ее носазадрожал. – Он приехал вчера утром и еще не уехал. Вчера вечером у него былосвидание с девушкой.