Мы прошли направо, вошли в небольшой коридорчик, где былалестница в спальню Экройда, и я постучал в дверь кабинета. Никакого ответа. Яповернул ручку, но дверь была заперта.

– Позвольте мне, сэр, – сказал Паркер и очень ловко длячеловека его возраста и сложения опустился на одно колено и припал глазом кскважине.

– Ключ в замке, сэр, – сказал он, выпрямляясь. – МистерЭкройд запер дверь и, возможно, заснул.

Я нагнулся к скважине – дворецкий не ошибся.

– Возможно, – сказал я. – Но, Паркер, я попробую разбудитьвашего хозяина. А то у меня сердце будет не на месте. – Говоря это, я дернул заручку, потом крикнул: – Экройд! Экройд, откройте на минутку!

Ответа не последовало. Я оглянулся на Паркера.

– Мне не хотелось бы поднимать тревогу в доме, – сказал я.

Дворецкий притворил дверь в холл.

– Я думаю, этого достаточно, сэр. Бильярдная, кухня испальни дам в другом конце здания.

Я кивнул и заколотил кулаками в дверь. Затем нагнулся кзамочной скважине и крикнул:

– Экройд! Экройд! Это я, Шеппард! Впустите меня!

По-прежнему тишина. В запертой комнате никаких признаковжизни. Мы с Паркером переглянулись.

– Паркер, – сказал я, – сейчас я взломаю дверь. То есть мывзломаем ее под мою ответственность.

– Если вы считаете нужным, сэр… – сказал Паркер с сомнениемв голосе.

– Считаю. Я очень тревожусь за мистера Экройда.

Я оглянулся, выбрал стул потяжелее, и мы с Паркером началивзламывать дверь. Еще одно усилие – она поддалась, и мы шагнули за порог.

Экройд сидел в кресле перед камином в той же позе, в какой яего оставил. Голова его свесилась набок, а над воротничком поблескивала витаяметаллическая рукоятка.

Мы подошли ближе. Я услышал, как ахнул дворецкий.

– Сзади ткнули, – пробормотал он, – страшное дело!..

Он вытер потный лоб носовым платком и осторожно протянулруку к рукоятке кинжала.

– Не трогайте! – резко сказал я. – Немедленно вызовитеполицию. Потом сообщите мистеру Реймонду и майору Бленту.

– Слушаю, сэр. – Паркер торопливо вышел, продолжая утиратьпот.

Я сделал то немногое, что требовалось, но постарался неизменять положения тела и совсем не касался кинжала. Трогать его было незачем.Было ясно, что Экройд мертв, и довольно давно.

За дверью раздался голос Реймонда, полный ужаса и недоверия:

– Что? Невозможно! Где доктор?

Он ворвался в кабинет, остановился как вкопанный и побелел.Отстранив его, в комнату вошел Гектор Блент.

– Бог мой, – раздался из-за его спины голос Реймонда, –значит, это правда!

Блент шел не останавливаясь, пока не приблизился к креслу.Он наклонился к телу, но я удержал его, думая, что он, как и Паркер, хочетвытащить кинжал из раны.

– Ничего нельзя трогать, – объяснил я. – До полиции вседолжно оставаться так, как есть.

Блент понимающе кивнул. Лицо его было, как всегда,непроницаемо, но мне показалось, что под этой маской спокойствия я заметилпризнаки волнения. Джеффри Реймонд подошел к нам и через плечо Блента погляделна тело.

– Ужасно, – сказал он тихо. Он, казалось, овладел собой, ноя заметил, что руки у него дрожали, когда он протирал стекла пенсне. –Ограбление, я полагаю, – сказал он. – Но как убийца проник сюда? Через окно?Что-нибудь пропало? – Он подошел к письменному столу.

– Вы думаете, это грабеж? – спросил я.

– Что же еще? О самоубийстве ведь не может быть и речи.

– Никто не мог бы заколоть себя таким образом, – сказал я суверенностью. – Это убийство, сомнения нет. Но мотив?

– У Роджера не было врагов, – сказал Блент негромко. –Значит – грабитель. Но что он искал? Все как будто на месте. – Он окинулвзглядом комнату.

– На письменном столе все в порядке, – сказал Реймонд,перебирая бумаги. – И в ящиках тоже. Очень загадочно.

– На полу какие-то письма, – заметил Блент.

Я посмотрел. Три письма валялись там, где их уронил Экройд,но синий конверт миссис Феррар исчез. Я открыл было рот, но тут раздалсязвонок, из холла донеслись голоса, и через минуту Паркер ввел нашего инспекторамистера Дейвиса и полицейского.

– Добрый вечер, джентльмены, – сказал инспектор. – Какоенесчастье! Такой добрый человек, как мистер Экройд! Дворецкий сказал, что онубит. Это не могло быть несчастной случайностью или самоубийством, доктор?

– Нет, исключено, – сказал я.

– Плохо. – Он склонился над телом. – Никто не касался его? –спросил он резко.

– Я только удостоверился, что никаких признаков жизни нет.Это было нетрудно. Положения тела я не менял.

– Так. И судя по всему, убийца скрылся – то есть пока.Теперь расскажите мне все. Кто нашел тело?

Я рассказал все как можно подробнее, стараясь ничего неупустить.

– Вам звонили, говорите вы? Дворецкий?

– Я не звонил, – твердо произнес Паркер. – Я весь вечер неподходил к телефону. Это подтвердят и другие.

– Странно. А голос был похож на голос Паркера, доктор?

– Ну как бы вам сказать? Я не обратил внимания. Видите ли, уменя не возникло сомнений.

– Естественно. Ну, так. Вы приехали сюда, взломали дверь инашли бедного мистера Экройда. Давно ли он умер, доктор?

– Не менее получаса тому назад. Может быть, больше.

– Дверь была заперта изнутри, вы говорите. А окно?

– Я сам закрыл и запер его по просьбе мистера Экройда.

Инспектор подошел к окну и откинул занавесь.

– Теперь, во всяком случае, оно открыто! – воскликнул он.

Действительно, нижняя рама была поднята. Инспектор посветилна подоконник фонариком.

– Он вылез из окна, – сказал инспектор. – И влез тоже.Смотрите.

На подоконнике явственно виднелись следы. Следы ребристыхрезиновых подметок. Один след был обращен носком внутрь комнаты, другой,частично перекрывавший первый, – наружу.

– Ясно как день, – сказал инспектор. – Что-нибудь ценноепропало?