Автомобиль мягко тронулся. Едва они выехали на улицу, как кним присоединились еще две машины. Лишних предосторожностей не бывает, твердосчитал Рафаэль Мамедович.

— Что вы думаете насчет этого убийства? —осторожно начал Яков Аронович.

— Очередная глупость кого-нибудь из конкурентов, —пожал плечами Багиров, — в этой стране любой банкир, любой предпринимательпотенциальный камикадзе.

— Вы знаете, какую награду назначили за головупреступников?

— Конечно, знаю. Миллион долларов.

— Они могут на этот раз наконец найти убийцКараухина, — предположил Яков Аронович, — как вы считаете?

— Может, и найдут, — равнодушно ответилБагиров, — за такую сумму могут просто выдать.

— Да, такое тоже возможно, — согласилсяГольдберг. — А это не могли сделать чеченцы? У них, кажется, были какие-тоспоры в последнее время?

«Вот почему он попросился в мою машину, — подумалБагиров и вдруг понял, что Асланбеков подходил к нему с единственной целью —рассказать, что в убийстве Караухина его люди не замешаны. — Ай да Хаджи!Не ожидал от него такой находчивости. Вот почему он так нагло, при всех,подошел ко мне. Ему просто нужно было оправдаться, ему нужен был свидетель. Ноесли он говорит, что не убивал, это еще ничего не доказывает. Может, наоборот,именно по его приказу и убивали. А теперь, узнав о призе в миллион долларов, онбоится, что так дорого его голова просто не стоит».

Гольдберг терпеливо ждал, не нарушая хода его мыслей.

— Простите, — сказал наконец Багиров, — я,кажется, задумался. Нет, я считаю, что чеченцы тут ни при чем. Они не убивалиКараухина.

— А кто, по-вашему, это мог сделать? — спросилЯков Аронович, повернув голову в его сторону. Он даже не подмигнул от волнения.

— Понятия не имею, — честно ответилБагиров, — я не думал об этом.

— Напрасно, — укоризненно сказал Гольдберг, —такая сумма.

— Это не для меня. Я не гожусь на роль частногодетектива.

— А почему именно вы? — удивился Гольдберг. —Вполне можно нанять нужных людей-профессионалов. Пусть они расследуют это дело.Деньги можем дать вместе. Мы поделимся имеющейся информацией, а вы дадите надежноеприкрытие из числа своих людей.

— Вы хотите расследовать это дело вместе сомной? — изумился Багиров. — Но почему?

— Коммерческая тайна, — усмехнулся ЯковАронович, — просто нам нужно вычислить, кто именно был заинтересован всмерти Сергея Караухина. А приз ваши люди могут оставить себе. У нас в этомслучае просто альтруистический интерес. Совершенно бескорыстный. Нам нужнознать, кто именно убил Караухина. И почему.

— А почему вы сами не найдете такогопрофессионала? — подозрительно нахмурился Багиров.

— А потому, что мы хотим избежать всяких разговоров онашей причастности к расследованию этого дела. Вы же знаете наш принцип — мыникогда и ни во что не вмешиваемся. Информация о том, что мы интересуемсяподобным расследованием, не должна просочиться ни при каких условиях. Вы первыйи последний человек, который будет об этом знать. Вы, и больше никто. Просто мывам очень доверяем.

— Понимаю. Кандидатуры для расследования мне искатьсамому?

— Мы уже нашли специалистов. Если вы разрешите, ясегодня вечером передам вам несколько личных дел.

— Конечно. Будет очень интересно их просмотреть.

— Тогда договорились, я пришлю их вам, — улыбнулсяГольдберг.

Машины выехали на шоссе. Идущий впереди БМВ чуть ускорилдвижение. Гольдберг достал из кармана платок, вытирая голову. Багиров чутьослабил узел галстука.

И в этот момент прозвучал взрыв. Заряд из гранатомета попалточно в автомобиль, как раз в заднее сиденье, в то самое место, справа отводителя, где обычно сидел Рафаэль Мамедович. Граната взорвалась, ударившись обок бронированного автомобиля.

Подброшенный чудовищной силой взрыва автомобиль на мгновениезамер, словно в нерешительности, и перевернулся на левый бок. Шедший сзадивторой мерседес охраны едва не врезался в него, но сумел остановиться, противнозапищав при экстренном торможении. Развернувшись, подъехала первая машина.Посыпавшиеся из автомобилей охранники бросились к покалеченному автомобилю,пытаясь поставить его в нормальное положение. После третьей попытки это имудалось.

В салоне автомобиля все было в крови. Громко стоналводитель, у которого была разбита голова. Прямо на нем лежал охранник,превратившийся в кровавое месиво после прямого попадания гранаты. На заднемсиденье, неестественно откинув голову и замерев в какой-то непонятной усмешке, лежалЯков Аронович Гольдберг. Пульс не прощупывался. Он был мертв.

Когда из автомобиля начали доставать тело Рафаэля Багирова,он застонал, и все охранники радостно засуетились. Кажется, Христос или Аллах вэтот раз чудом сохранили жизнь их руководителю. Хотя скорее Моисей, ибо напривычном месте Багирова сидел Яков Аронович Гольдберг, принявший основной ударна себя.

Не дожидаясь «скорой помощи», БМВ увез Багирова в больницу.А приехавшим милиционерам и врачам достались лишь два разорванных трупа итяжело раненный водитель.

После возвращения из командировки начиналась обычнаямеланхолия и полное отсутствие желаний кого-либо видеть. В молодые годы у негонаступал период так называемой «реанимации», когда после выполнения тяжелогозадания тянуло на общение с людьми, на элементарное человеческое общение, когдане нужно притворяться и лгать. С годами он становился меланхоликом, болеемрачным и замкнутым в себе. Может, потому, что так сложилась его судьба,вместившая в себя все сложности последних пятнадцати лет.

Сначала интересная работа, блестящие перспективы, зарубежныекомандировки и азарт новичка, впервые выдвинутого на самостоятельную работу.Затем постепенное разочарование, потеря друзей, предательство некоторых изколлег. Потом тяжелое ранение в конце восемьдесят восьмого, когда он чудомостался жить. Три года он не был нужен никому. А потом его вызвали и подставилив сложной игре с американской разведкой. Это было накануне развала великойстраны. Тогда он потерял женщину, которую любил.

Потом были новые задания и новые потери. Он постепенноожесточился, превратился в меланхолика, стал более циничным и мрачным. Распадстраны в одно мгновение превратил его из профессионального эксперта вподозрительное лицо другой национальности. Он стал гражданином другогогосударства, с болью осознавая, что навсегда потерял свою родину. Собственной,новой родине он уже был не нужен, на нем висел ярлык человека, сотрудничавшегос бывшими органами КГБ. Российские спецслужбы, ставшие наследниками центральныхведомств бывшего Союза, он интересовал лишь как платный наемник и неплохойспециалист по решению сложных задач. Не более и не менее. Рамки были строгоочерчены, и он теперь всегда знал свое место. В один миг из столицы егогосударства Москва превратилась в чужой город. Русский язык, на котором онучился и говорил со своими родителями, стал иностранным языком, а его бывшиеколлеги и сослуживцы по центральному аппарату стали сотрудниками чужого, внекоторые периоды за последнее время даже враждебного государства, отгороженногоот его собственной среды обитания государственными границами и строгимитаможенными правилами.