Я только что закончила институт и искала работу. Искала, неособенно напрягаясь, так что дело продвигалось ни шатко ни валко. Лилька,которая старше меня на четыре года и всегда отличалась избытком жизненных сил,взялась мне помочь. С Максимом у них было шапочное знакомство через каких-тообщих друзей. От них-то подружка и узнала, что ему требуется секретарша. Оработе секретаря у меня было смутное представление, но Лильку это неостановило, и она, дав массу полезных советов, потащила меня к Максиму.

На работу меня не приняли, будущий супруг за пять минут смограспознать во мне профессиональную лентяйку, а так как к своей работе онотносился чрезвычайно серьезно, то исключительно вежливо меня отфутболил.Однако вечером позвонил мне и пригласил поужинать. В работе мне уже отказали, иужинать я не пожелала, недвусмысленно намекнув, что Максим интересовал меняисключительно как возможный работодатель. Надо знать характер моего мужа: онразвил прямо-таки фантастическую деятельность. Настойчивые ухаживаниязавершились тем, что я в конце концов промямлила «да» и мы поженились.

Несмотря на молодость, муж уже в то время руководил крупнойфирмой (до сих пор не знаю, чем они там конкретно занимаются), являлся членомвсех городских клубов и обществ, а также считался одним из самых перспективныхмолодых людей в партии, в которой состоял уже несколько лет (название партии язаписала на бумажке после длительных и безуспешных попыток его запомнить, но исейчас с уверенностью назвать не смогу).

После бракосочетания с последующим венчанием в кафедральномсоборе, с хором певчих, десятью «Мерседесами», одним «Роллс-Ройсом» и тремякинокамерами, вопрос о моем трудоустройстве отпал, так и не возникнув. Я сталаженой крупного бизнесмена и два года весьма успешно подвизалась в этой роли:тратила мужнины деньги, лучезарно улыбалась налево-направо и исправно трепаласупругу нервы своими капризами. С некоторым опозданием он обнаружил у менявздорный характер, поставив на вид вспыльчивость, чрезмерную избалованность,эгоизм и абсолютное нежелание считаться с его мнением. У меня были встречныепретензии (с моей точки зрения, весьма обоснованные). Мы отчаянно ругались (нереже трех раз в неделю), я била посуду и топала ногами, а Максим хлопал дверью,а потом без конца звонил по телефону, на который я принципиально нереагировала. К вечеру он возвращался с огромным букетом, мы быстренькомирились, ехали в какой-нибудь ресторан ужинать с шампанским по случаюперемирия и чувствовали себя безмерно счастливыми до следующего скандала,который, кстати, мог возникнуть по любому поводу, а также без оного вообще. Моеплохое настроение в утренние часы часто способствовало этому, а поскольку сМаксимом мы виделись в силу специфики его работы только утром и вечером, то,как правило, и скандалили по утрам, чтобы вечером помириться.

Такая жизнь устраивала обоих, пока в пылу полемики,возникшей из-за какого-то дурацкого костюма, который я пятый месяц не моглазабрать из чистки по причине отсутствия свободного времени, так вот, пока из-заэтого дурацкого костюма, рассвирепев более обыкновенного и совершенно потерявконтроль над собой, Максим вдруг не рявкнул:

— Ты без меня дня не проживешь…

Это показалось обидным, и я поинтересовалась:

— Я не проживу?

— Разумеется, — подло улыбаясь, ответилсупруг. — Ты даже не знаешь, где продают хлеб. Ни за что не найдешьбулочную и умрешь от голода.

— Это черт знает что такое! — решила я и запустилав мужа хрустальную вазу. Она была очень тяжелой, и, если честно, мне никогда ненравилась. Ваза упала на ковер без видимого для себя ущерба, это слегка удивиломеня, и я еще немного ее побросала, причем так увлеклась, что временно забылапро Максима. Он понаблюдал за мной, покачал головой и изрек:

— Ты совершенно нелепое создание. Кактус.

Одно дело, когда тебе говорят о вздорном характере, и совсемдругое, когда обзывают каким-то кактусом. Я вытаращила глаза и выкрикнула:

— Что ты сказал? — надеясь, что муж перепугается ивозьмет свои слова обратно. Но он упрямо повторил:

— Кактус. — И это стало причиной нашего развода,то есть я в тот же день поехала в суд и подала на развод, воспользовавшись тем,что был вторник, а заявления как раз принимали по вторникам.

Правдиво указать причину развода я не могла, ну что же всамом деле, так и писать, что муж обозвал меня кактусом? Поэтому я немногосхитрила и причиной своей немилости к супругу указала его нежелание меняпонимать. Эта фраза вызвала недоумение у женщины, принявшей мое заявление, апотом и всех моих многочисленных знакомых. Но мне она казалась очень удачной, ия, чтобы придать себе уверенности, то и дело повторяла вслух: «Он меня непонимает».

Не дожидаясь возвращения Максима с работы и игнорируядребезжащий телефон, я собрала свои вещи и отправилась к родителям. Все вещи,которые я считала своими, собрать за несколько часов я просто не могла, к томуже в грузовое такси они бы попросту не уместились, поэтому пришлось выбирать,то есть что-то оставлять в опостылевшем доме мужа, а что-то брать с собой, и япережила несколько восхитительных мгновений, глядя на шляпки, успевшие выйти измоды, шкатулки, костяной веер из Гонконга и прочие милые безделушки, которыетак трогают сердце одинокой женщины…

В конце концов я смогла покинуть дом мужа и свалилась какснег на голову своим родителям, которые, благополучно переложив заботу обо мнена плечи мужа, думать не думали, что я смогу вернуться. Пока грузчик и водительперетаскивали вещи, папа и мама стояли в прихожей наподобие скорбныхпамятников.

— Я от него ушла, — заявила я сурово и сочланеобходимым добавить:

— Он меня не понимал.

Папа, под предлогом посещения парикмахерской, выскользнул изквартиры и от соседей позвонил Максиму. Тот явился через пятнадцать минут всильнейшем гневе. Рявкнул с порога:

— Что ты вытворяешь?! — Но должного впечатления непроизвел.

— Ты не понимал меня, — заявила я обиженно, асупруг пошел пятнами:

— Это я тебя не понимал? А кто ж тебя понимал в такомслучае?

Продолжать разговор в подобном тоне я сочла неуместным иудалилась в ванную, откуда меня так и не смогли выманить, как ни старались. Всетрое стояли возле двери и по очереди меня урезонивали.

Чрезвычайно довольная собой, я соорудила ложе из банныххалатов и полотенец, а Максим остался ночевать, как видно, рассчитывая, что кутру я подобрею. Ничуть не бывало. Утром я твердо заявила ему из-за двери:

— Ты меня никогда не понимал. — И добавилазловеще:

— А еще назвал кактусом.