Вот тут и позвонили в дверь. Я вдруг испугалась и в прихожуювышла на цыпочках, посмотрела в «глазок» и увидела мужа. А может, это он такшутит? С него станется. Ромео, заметив мою нерешительность, робко выглянул изкомнаты, а потом залез под стол.

— Трус несчастный, — прошипела я и открыла дверь.Муж сунул мне в руки букет и быстро вошел, пока я не передумала.

— Ты оставлял записку в почтовом ящике? — спросилая, глядя на него с подозрением.

— Я? Нет. А что за записка?

— А… Глупость, одним словом. Ужинать будешь?

— Буду, — обрадовался муж, как выяснилось,преждевременно. В доме не было даже хлеба. Я развела руками и вроде быустыдилась. — Ерунда, — отмахнулся Максим. — Сгоняем в универсами все купим.

Уже в машине я, понаблюдав за мужем несколько минут,спросила:

— Ты хотел приехать в девять, а приехал в началевосьмого. Почему?

— Я нарочно сказал, что заеду в девять, чтобы ты неуспела сбежать.

— С какой стати мне сбегать из собственной квартиры?

— Ну… например, для того, чтобы со мной не встретиться.

— Мне нечего бояться и вообще…

— Переезжай в наш дом, — вздохнул супруг. — Утебя никуда не годная квартира. А твоя Лилька чокнутая, и не возражай. Толькочокнутая могла выбрать такое место. На улице ни единого фонаря, на кладбищебомжи… Я беспокоюсь за Ромео, он ведь гуляет один…

— Ну и что? — нахмурилась я.

— Ничего. Боюсь, как бы его не сожрали.

— Кто? — выпучила я глаза.

— Бомжи. Говорю, их полно на кладбище.

— Они могут сожрать Ромео? — пролепетала я.

— Конечно. Он трус и за себя постоять не сможет. Давайхотя бы его переселим в наш дом. Ты будешь заходить и кормить его, а он будетбегать в саду, там совершенно безопасно.

— Не могу поверить, что такое возможно… — все ещетараща глаза, сказала я.

— Ну, моя дорогая… открой любую газету. Этот районкрайне неблагополучный. Такой женщине, как ты, здесь совершенно не место.

— Ты думаешь? — Я нахмурилась и стала смотреть вокно. Может, стоит рассказать Максиму о записке? Нет, не стоит. Выходит, яиз-за любого пустяка должна обращаться к мужу. С дуралеями, которые такнепонятно шутят, я разберусь и сама.

Ужин прошел в теплой и дружеской атмосфере, чему немалоспособствовала моя задумчивость. Половину из того, что говорил Максим, япопросту не слышала, на вторую половину не обращала внимания, должно быть,поэтому мы так и не поругались. Муж всучил мне деньги на текущие расходы иотбыл с некоторым сожалением после неоднократных намеков, что в гостинице емустрашно одиноко, а в моей квартире, весьма неудачно расположенной, женщинеопасно оставаться одной.

Проводив мужа, я устроилась в кресле и немного поразмышляла.Очень похоже, что это происки супруга. Он хочет, чтобы я к нему вернулась и…Что "и"? Вот если бы в записке содержалась угроза — тогда понятно, атам какая-то дурацкая просьба. Я вышла в кухню и немного постояла возле окна,не зажигая свет. Зеленая травка внизу была ярко освещена, да и в кухне былодовольно светло из-за прожекторов на тюремной стене.

Я нахмурилась и категорически запретила себе думать озаписке. Потом позвонила Лильке.

— Как ты думаешь, бомжи могут съесть Ромео? —спросила я.

— Какие бомжи? — обалдела Лилька.

— Те, что живут на кладбище.

— А что, Ромео пропал?

— Слава богу, нет, но когда он пропадет, будет поздно.Так могут или нет?

— С чего ты взяла, что они живут на кладбище?

— По-моему, это очень удобное место, — безо всякойуверенности заявила я.

— А по-моему, ты говоришь глупости. И не вздумайвернуться к мужу. Если ты уступишь, я перестану тебя уважать.

— О чем ты думала, черт возьми, когда засунула меня вэту дурацкую квартиру? — разозлилась я и бросила трубку. А потом отключилателефон, легла в постель и позволила несчастному Ромео лечь у меня в ногах. То,что животное в опасности, стало совершенно ясно.

Утром пес скулил и легонько покусывал меня за руку. Часыпоказывали восемь, и Ромео пора было идти на прогулку. Еще вчера это недоставляло хлопот, я распахивала входную дверь и отправлялась досыпать,открывать дверь подъезда было без надобности, в ней имелась дыра такихвыдающихся размеров, что Ромео без труда оказывался на улице. Но сегодня,открыв глаза, я сразу же вспомнила про бомжей и опасность, нависшую над любимымсуществом, быстренько оделась, уговаривая пса не волноваться, подумала иприхватила газовый баллончик.

К моему удивлению, во дворе было довольно многолюдно: сразутри женщины развешивали белье, бабульки стояли возле подъезда с хозяйственнымисумками, должно быть, собрались в магазин, а несколько мальчишек катались наскейте. Признаться, такая бурная жизнь меня удивила, ранее полудня мне неприходилось появляться на улице, и я слегка растерялась, а потом обрадовалась:вряд ли при таком обилии народа кому-нибудь придет в голову напасть на нас ссобакой.Я поздоровалась с соседками и не спеша пересекла двор, поглядывая наРомео, тот нехотя плелся сзади, поражаясь переменам в привычном распорядке дня.

— Все-таки я не могу отпустить тебя одного, —сказала я, извиняясь, пес посмотрел на меня, вильнул хвостом, и мы пошливеселее. Ноги сами понесли меня к кладбищу, и вскоре мы оказались передкалиткой из металлических прутьев. Я толкнула ее, раздался жуткий скрежет, и мывошли на кладбище. Ромео на всякий случай прятался за моими ногами. — Тутникого нет, — разозлилась я. — Нельзя же быть таким трусишкой.

Кладбище было небольшое, с заасфальтированными дорожками ичистенькими тропинками, в центре стояла церковь, возле которой на скамейкесидели три старушки и чинно беседовали. Обойдя все кладбище, я не смоглаобнаружить ни одного бомжа.

— Надо же придумать такое, — покачала я головой,решив задать мужу хорошую трепку, и отправилась домой.