– Не знаю. Но ничто не могло пошатнуть его убежденностив собственной правоте. Я видел это в ту ночь. Обезумев от горя и обиды, онвыбежал из комнаты. И через мгновение его не стало.

– Как?

– Очень просто. Он распахнул стеклянную дверь, вышел нагалерею, немного постоял на верхней ступеньке каменной лестницы. А потом упал.Я бросился вниз, в сад, но он был уже мертв. Сломал шею. – Вампир потрясголовой, заново переживая весь этот ужас, но его лицо оставалось невозмутимым.

– Может быть, он оступился? Вы видели, как он упал?

– Нет, но слуги видели. Они рассказали, что онпосмотрел вверх, словно увидел что-то в воздухе, а потом его тело будтоподхватило ветром. Одному из них показалось, что он хотел что-то сказать. Я самничего точно не знаю – я не смотрел тогда в окно. Я только услышал звукпадения. – Он взглянул на диктофон. – Я не мог себе этого простить.Мне казалось, я виноват в его смерти. Впрочем, так думали все.

– Почему? Ведь были свидетели…

– Прямых обвинений не было. Просто пошли слухи, чтомежду нами что-то произошло, что мы поругались за несколько минут до егогибели. Слуги слышали шум, да и мать тоже. Она умоляла меня объяснить, чтослучилось, – почему брат, всегда такой тихий и мирный, кричал на меня.Потом к ней присоединилась сестра. Естественно, я отказался говорить об этом.Потрясенный, почти убитый смертью брата, я все-таки был исполнен какой-тостранной решимости никому не рассказывать о его «видениях». Я не хотел, чтобыкто-нибудь узнал, что он оказался не святым, а фанатиком.

Моя сестра предпочла остаться в постели и не пошла напохороны, а мать рассказала всем в церкви, что в моей комнате произошло что-тоужасное, но я не хочу признаваться, что именно. В конце концов я даже попал надопрос в полицию. Потом ко мне явился священник и умолял, чтобы я, во имясобственного спасения, поведал ему все. Но я молчал. Говорил всем, что это былсамый обычный спор между братьями, отвергал обвинения, объяснял, что меня небыло на галерее, когда он упал. И все равно все смотрели на меня так, будто этоя убил его. Но я и сам чувствовал то же. Два дня я провел в церкви, рядом сгробом, и думал только об этом. Смотрел на лицо брата, пока черные точки незамелькали перед глазами. Довел себя почти до потери сознания. Брат разбилзатылок о каменную дорожку, его голова в гробу на подушке была неправильнойформы. Я заставлял себя смотреть на него, изучать мельчайшую черточку простопотому, что иначе не смог бы вынести душевную боль и запах уже начавшегосяразложения. Меня снова и снова тянуло попытаться открыть ему глаза – я началсходить с ума. Но одна мысль не покидала меня ни на минуту – я смеялся над ним,не поверил ему, не помог, когда ему было плохо: это я убил его.

– Это было на самом деле? – тихо сказал молодойчеловек. – Это правда?

– Да, – ответил вампир, – но я хотел быпродолжить. – Он равнодушно скользнул взглядом по собеседнику и сноваперевел глаза на окно. Казалось, что юноша со своей молчаливой внутреннейборьбой вызывает у него только слабый интерес.

– Но вы не знали наверняка про видения… Как же так,ведь вы вампир, и вы должны…

– Я рассказываю только о том, что знаю, – перебилего вампир. – Только о том, что было. Если вас интересуют видения, то я исейчас ничего не знаю об этом.

Наступило молчание. Наконец юноша сказал:

– Пожалуйста, продолжайте.

– Я решил продать плантации. Я больше никогда не хотелвидеть ни дом, ни часовню. Я сдал их в аренду одному агентству и избавил себяот необходимости приезжать туда снова. Мы с матерью и сестрой переехали в одиниз наших городских домов в Новом Орлеане. Но образ брата продолжал преследоватьменя каждую минуту. Я думал только о том, что его тело гниет сейчас в земле.Его похоронили в Новом Орлеане, на кладбище Сент-Луи, и я старательно избегалэтого места, но ничего не помогало. Мои мысли всегда возвращались к брату.Пьяный или трезвый, я видел перед собой его тело, полусгнившее в гробу. Этобыло невыносимо. Каждую ночь мне снилось, что он стоит на верхней ступеньке, ая стою рядом, держу его за руку, уговариваю спуститься вниз, в спальню, ипомолиться за меня, чтобы я обрел веру. Между тем рабы с Пон-дю-Лак – такназывалась моя плантация – начали распускать слух, что видели привидение нагалерее, и надсмотрщику не удавалось поддерживать дисциплину и порядок. Люди вобществе задавали моей сестре оскорбительные вопросы, и у нее началисьистерики. На самом деле она никогда не была истеричкой, но почему-то решила,что это самый лучший способ поведения в подобной ситуации. Я все время пил истарался как можно меньше быть дома. Как человек, который хочет умереть, но боитсяналожить на себя руки, я будто искал смерти – гулял один по самым темным улицами аллеям города, напивался до потери сознания в кабаре, только по апатииуклонился от двух дуэлей… Мне искренне хотелось, чтобы меня убили. Кто угодно:пьяные матросы, грабитель, маньяк. Но случилось так, что мне встретился вампир.Он поймал меня ночью в двух шагах от дома, сделал свое дело и оставил умиратьна улице.

– Вы хотите сказать… что он высосал вашу кровь?

– Да, – рассмеялся вампир. – Так оно ибывает.

– Но вам удалось выжить…

– Один шаг отделял меня от смерти, но он уже успелнасытиться и бросил меня. Меня нашли на улице и отнесли в постель. Я не помнил,что со мной случилось. Может быть, удар от беспробудного пьянства. Я ничего неел и не пил, не отвечал на вопросы врача. Я ждал прихода смерти с минуты наминуту. Мать послала за священником. В приступе начавшейся лихорадки ярассказал ему все о видениях брата и о нашей ссоре.

Я вцепился в его руку и не отпускал, заставлял поклясться,что он не расскажет об этом никому.

«Нет, я не убивал его, – говорил я. – Но я не могужить, потому что чувствую себя виновником его смерти».

«Это смешно, – отвечал священник. – С какой стативы считаете себя ответственным за его смерть? Вы слишком много думаете о себе,вот в чем дело. Вы нужны матери, не говоря уже о сестре. Что же касается вашегобрата, то он попал в лапы дьявола». Я был так потрясен, что даже не сумелвозразить. «Видения – дело рук дьявола, – продолжал он. – Силы сатаныбезграничны. Вся Франция сейчас в его власти, а Революция – его величайшийтриумф». Оказывается, ничто не могло спасти моего брата, кроме молитвы и поста.В то время как близкие пытались удержать его от необдуманных поступков, дьяволвосторжествовал в его теле. «Совершенно очевидно, что именно дьявол сбросилвашего брата с лестницы, когда убедился, что его коварный план неудался, – заявил священник. – Вы разговаривали тогда не с братом, а ссатаной».