– А тебе неохота?

– Конечно, неохота! К чему сентиментальничать. Папа –прелесть, и я его очень люблю, но ты и вообразить не можешь, какой я для негокрест! Этот ярый викторианец[10] убежден, что короткие юбки и курениенеприличны и безнравственны. Я для него хуже занозы, сам понимаешь. Когда войназабрала меня, он вздохнул с облегчением. Видишь ли, нас у него семеро. Простокошмар! С утра до вечера домашнее хозяйство, да еще заседания в клубе матерей!Я всегда была кукушонком. Так не хочется возвращаться. Но, Томми, что мне ещеостается?

Томми грустно покачал головой. Наступившее молчание снованарушила Таппенс:

– Деньги! Деньги! Деньги! С утра до ночи я думаю только оденьгах. Наверное, я чересчур меркантильна, но что с собой поделаешь?

– Вот, и со мной так же, – согласно кивнул Томми.

– Я перебрала все мыслимые и немыслимые способы оказатьсяпри деньгах. Впрочем, их набралось только три, – продолжала Таппенс. – Получитьнаследство, выскочить за миллионера и заработать. Первое отпадает. Богатыхдряхлых родственников у меня нет. Все мои престарелые бабушки и тетушкидоживают свой век в приютах для неимущих дам и девиц благородногопроисхождения. Я всегда перевожу старушек через дорогу и подаю оброненныесвертки старичкам, в надежде, что они окажутся эксцентричными миллионершами илимиллионерами. Но ни один из них не пожелал узнать моего имени, многие даже и«спасибо» не сказали.

Они помолчали.

– Естественно, самый верный шанс – это брак, – продолжалаТаппенс. – Я чуть не подростком подумывала выйти замуж за богатенького! А что?Достойное решение для всякой разумной девицы. Ты же знаешь, что я несентиментальна. – Она помолчала. – Ну скажи, разве я сентиментальна? – в упорспросила она.

– Конечно нет, – торопливо согласился Томми. – Никому и вголову не придет заподозрить тебя в этом!

– Не слишком лестно! – возразила Таппенс. – Впрочем, ты, яполагаю, просто неудачно выразился. Ну и вот: я готова, я стражду, но ни одногомиллионера на примете. Все мои знакомые молодые люди сидят на мели, как и я.

– Ну, а генерал? – осведомился Томми.

– По-моему, в мирное время он торгует велосипедами, –пояснила Таппенс. – Вот так! Но ведь ты-то можешь жениться на богатой.

– У меня тоже никаких перспективных знакомств.

– Ну и что? Взял бы да познакомился. Ты ведь мужчина. Я жене могу, подсторожив у «Ритца»[11] какого-нибудь типа в меховом пальто,остановить его и брякнуть: «Послушайте, вы человек богатый. Мне бы хотелось свами познакомиться!»

– А мне ты советуешь подкатиться с такими словами ксоответственно одетой девице?

– Не говори глупостей! Ты же можешь наступить ей на ногу,поднять ее носовой платок или еще что-нибудь в этом роде. Она поймет, что тыхочешь с ней познакомиться, обрадуется и остальное возьмет на себя.

– Боюсь, ты переоцениваешь мое мужское обаяние, – вздохнулТомми.

– Ну, а мой миллионер, скорее всего, бросится от меня какошпаренный! Нет, на брак по расчету надеяться нечего. Остается, стало быть,«сделать» деньги!

– Но мы ведь попробовали и у нас ничего не получилось, –напомнил Томми.

– Мы испробовали все общепринятые способы, верно? А еслипопробовать что-нибудь неординарное? Томми, давай станем авантюристами!

– Идет! – весело ответил Томми. – С чего начнем?

– В том-то и загвоздка. Если бы мы могли себя чем-нибудьзарекомендовать, то нас нанимали бы для совершения разных преступлений.

– Восхитительно! – заметил Томми. – И особенно в устахдочери священника.

– Нравственная ответственность падет на работодателей, –возразила Таппенс. – Согласись, есть все-таки разница: украсть бриллиантовоеколье для себя или для того, кто тебя нанял.

– Если тебя поймают, никакой разницы не будет!

– Возможно. Но только меня не поймают. Я жутко умная.

– Твоим главным грехом всегда была скромность, – вздохнулТомми.

– Не ехидничай. Послушай, Томми. Может, правда попробуем?Образуем деловое товарищество.

– Компания по краже бриллиантовых колье с ограниченнойответственностью?

– Ну, колье это я так, для примера. Давай организуем… какэто в бухгалтерии называется?

– Не знаю. Я никогда не имел дел с бухгалтерией.

– В отличие от меня. Только я всегда путалась и заносилаубытки в графу прибыли, а прибыль в графу убытков, за что меня и уволили…Вспомнила! Совместное предприятие![12] Когда я встретила это название средизанудных цифр, мне оно показалось ужасно романтичным. Есть в нем какой-тоелизаветинский привкус: напоминает о галеонах и дублонах![13] Совместноепредприятие!

– «Молодые Авантюристы» с ограниченной ответственностью? Таки назовем, а, Таппенс?

– Смейся, смейся, но, по-моему, в этом что-то есть.

– Ну и как ты собираешься находить потенциальных клиентов?

– Через объявления, – не задумываясь ответила Таппенс. – Утебя не найдется листка бумаги и карандаш? Мужчины, по-моему, всегда их носят ссобой, ну, как мы – шпильки и пудреницы.

Томми протянул ей довольно потрепанную зеленую записнуюкнижку, и Таппенс начала деловито царапать карандашом.

– Начнем так: «Молодой офицер, дважды раненный на фронте…»

– Ни в коем случае!

– Как угодно, мой милый. Но, поверь, именно эта фраза можетрастрогать сердце богатой старой девы, она тебя усыновит, и тебе уже непридется идти в молодые авантюристы.