– Ну, взбалтываешь пузырек с лаком,шарики тоже болтаются и перемешивают лак, наверное, и в крем такие кладут.

– Никогда их не видела.

– Да ладно, надо здесь чуть-чутьприбрать, а то Софи будет недовольна. И я попыталась собрать крем с пола.

– Нет, хочу посмотреть на эти шарики, –решительно заявила Маруся и принялась кромсать несчастный флакон ножницами.

Все-таки в Машке иногда просыпался пятилетнийребенок. Я вздохнула и стала вешать в шкаф вещи.

– Мамуля, – выдохнула девочка, – мамуля,ты глянь, какие шарики!

На письменном столе в остатках крема лежалипотрясающей красоты камни. Конечно, бриллианты легче всего подделать. Но эти,даже испачканные, выглядели убийственно настоящими. Свет настольной лампыотражался в многочисленных гранях. Я медленно взяла один из диамантов, подошлак окну, помедлила секунду и чиркнула по стеклу. Появившаяся глубокая царапинасвидетельствовала о том, что это подлинный алмаз.

Бог мой, сколько же их здесь, настоящеесокровище Али-Бабы. Так вот, что так упорно искал неизвестный, портя варенье ипаштеты, вот что требовали у Оксаны, вот они – слезы. Оставалось только понять,кто положил это богатство в крем, кто искал камни и кому они принадлежат.

– Это что, бриллианты? – спросила Маня.

– Похоже.

И мы пошли в ванную комнату. Аккуратно вымылинайденное, вытерли, пересчитали. 18 штук довольно крупных и удивительнопрозрачных камней. Страшно представить, сколько стоит этот клад!

В Маруськиных вещах отыскалась железнаякоробочка из-под ментоловых таблеток. Мы положили на дно вату, а сверхунасыпали алмазы. Я взяла коробочку и обратилась к дочери:

– Манечка, умеешь хранить тайны?

– Обижаешь, – надулась девочка, – никому словалишнего не скажу, если не надо.

Я вздохнула, это было правдой. Стоило тольковспомнить дело об убийстве Жана Макмайера, Наташкиного мужа. Тогда отважныйребенок помог моей подруге и не выдал никому, даже мне, тайну. Да, на Маруськуможно положиться.

– Извини, мой ангел, я вовсе не хотелатебя обидеть, просто так сказала. Так вот, об этих камнях нельзя никомурассказывать. Кто-то их давно ищет, и этот кто-то готов ради них на все.

– Из-за этого рылись в варенье?

– Думаю, да. Преступник решил, что мы спряталиалмазы в банку с заготовками. А Дениска из-за этого богатства попал в Бутырку.Видишь ли, я не хочу, чтобы ищущий догадался, что камни у нас. Пусть надеется,что мы ничего не знаем…

– Мамусечка, а кто это – ищущий?

Я тяжело вздохнула:

– Не знаю, детка. Во всяком случае,кто-то из близких. Дом методично обшаривают уже долгое время, скорее всего поночам.

– Но ведь ты не подозреваешь тетю Оксануи Деньку?

– Нет, котик, они сами сильно пострадаливо всей этой истории.

– Ну тогда кто? Тетя Наташа? Аркашка иОля? Комиссар Жорж? А может, София, Луи или Ив? Дима?

Я призадумалась. Всех вышеназванных смешноподозревать. Наиболее вероятным казался Дима. Но ведь паштеты и вареньяиспортили в ту ночь, когда он пьянствовал в латинском квартале. Вдруг в домрегулярно забирается посторонний злоумышленник? Тихо пролезает и тихо вылезает,и так много дней подряд? Нет, это абсурд. Прежде всего необходимо выяснить, какэти камни попали в "Амбрэ Солэр", кто их ищет и кому они принадлежат.

Взяв с Маруськи самое честное благородноеслово держать язык за зубами, я пошла в кабинет. Когда-то здесь оборудовалинебольшой сейф. О его существовании знали только я и Наташка. Никто из гостей идетей не подозревал, что за томами "Древние мыслители Востока" естьдверца. К тому же, чтобы добраться до сейфа, следовало знать, как отодвинутьзаднюю стенку полки, но, даже обнаружив дверцу, ее невозможно было открыть безключа. Он лежал, можно сказать, на самом видном месте, но никто не догадывался,где именно. На письменном столе стоял небольшой глобус. Если нажать на кнопку свнутренней стороны подставки, полушария раскрывались, и в этой оригинальнойкоробке хранился ключ.

Я спрятала бриллианты под кучей старых писеми, отягощенная тяжелыми раздумьями, двинулась в гостиную. Там на диване в полномизнеможении лежала Оля.

– У меня нет больше сил, – простоналаона.

– Что, так тошнит?

– Жуть. Дурно от всего: от цвета, запаха,звука… Вот уж не думала, что это возможно. Вчера Кешка поцеловал меня, и ясразу понеслась в туалет. Теперь он обижается, говорит, что хорошую жену привиде любимого мужа не мутит!

Я засмеялась.

– А где любимый муж?

– Моет во дворе Снапа, а Денька держитБанди, чтобы не убежал.

– Так ведь собак только что мыли. Олязамахала руками:

– Ну что ты, они так воняют собачиной.

Я тихонько усмехнулась, надо спросить уОксанки, сколько времени длится токсикоз беременных. Невестка и правдаплоховато выглядела. Бледная, под глазами круги, щеки ввалились.

– А Оксанка куда подевалась?

– Они с Натальей отправились покупатьподарки Аркадию.

Боже мой! Что же я за мать такая! Ведь завтра29 сентября, Кешкин день рождения. То-то Луи вытащил большую форму для торта.Все помнят о дне рождения ребенка, кроме родной матери. Вот уж точно не мать, аехидна какая-то. Оля с подозрением глянула на меня:

– Что притихла, небось забыла-то про деньрождения!

– Вот и нет, – фальшиво возмутилась я.

– Забыла, забыла, – продолжала ехидничатьпроницательная Оля, – а помнишь, как ты меня 13 октября поздравила?

Да, был такой случай. Ну с кем не бывает, нуперепутала. 13 октября и 13 ноября, подумаешь, ведь не нарочно. Зато какойподарок красивый: хрустальный домик с музыкой и подсветкой!

Оля перестала хихикать и со стоном откинуласьна подушки. Я оставила ее мучиться на диване и побрела в гараж. Надо купитьподарок. Вот только что? Хотелось придумать что-то оригинальное. Часы,зажигалки, галстуки, запонки, брючные ремни, портсигары – что еще дарятмужчинам? И главное, все это у него есть.

Я села в машину и тихо поехала в сторонуцентра, авось что-нибудь попадется на глаза.