Я увидела их в "Макдоналдсе". Оченьлюблю все эти гамбургеры, чизбургеры, жареные картошки и ягодные пирожки. Ксожалению, мою любовь к фастфуд разделяла только Маня. Все остальные спрезрением отзывались об этих, как говорил Аркадий, рыгаловках. Поэтому опосещениях "Макдоналдса" я предпочитала не распространяться, но срадостью использовала каждую минуту, чтобы заглянуть туда.

Вот и на этот раз биг-мак быстро исчез сподноса, и я удовлетворенно огляделась по сторонам.

В самом дальнем углу возле стены оживленноразговаривали две женщины. Обе показались знакомыми, и я повнимательнейпригляделась. Точно! Одна – Каролина Роуэн. Что, черт возьми, она делает? Ведьей очень плохо, и врач не выпускает ее из дома, Луиза говорила, что мать даже неспускается в столовую и проводит целые дни в запертой изнутри спальне. Вот оночто! Запирает комнату, притворяется больной, а сама бегает в"Макдоналдс"! Просто невероятно.

Но все мысли разом вылетели из головы, когда яузнала вторую собеседницу. То была Катрин Дюруа. Что за тайна связывала этихженщин? Почему им потребовалось спрятаться в дешевой закусочной, чтобыпоговорить? Навряд ли их объединяла любовь к гамбургерам. Как бы подобратьсяпоближе и послушать, о чем они воркуют?

В этот момент Катрин резко встала и двинуласьк выходу. Я прикрыла лицо стаканом с колой. Что делать? Пойду за ней!

По улице брели редкие прохожие, и я опасалась,как бы Катрин не увидела меня. Но та, казалось, не замечала слежки:разглядывала витрины, два раза заходила в магазины. Купила хлеб, ветчину, яйца.Наконец мне показалось, что она идет домой, и я, честно говоря, этомуобрадовалась. Ноги устали от двухчасовой пешей прогулки, и я искренненадеялась, что визит Катрин в галантерейную лавку станет последним.

Я прождала ее несколько минут, потом заглянулав витрину. В магазинчике никого не было. Толкнула дверь и вошла внутрь,приветливая пожилая продавщица за прилавком улыбнулась:

– Что желаете?

– Сюда только что зашла моя подруга.Продавщица пожала плечами:

– Покупательница воспользовалась вторымвыходом на…

Не дослушав, я бросилась к другой двери,параллельная улица выглядела пустынной. У выхода валялся коричневый бумажныйпакет с продуктами. Я замерла в растерянности и машинально подняла его: хлеб,ветчина, яйца превратились в яичницу. Значит, заметила слежку. Кто-то подергалменя за юбку:

– А это не ваши покупки, их потеряламадам из 9-й квартиры.

Возле колен стоял маленький чумазый мальчик,настоящий Гаврош в потертых клетчатых брючках, грязноватой рубашечке и сбитыхботинках. Я присела и посмотрела ребенку в глаза.

– Видишь ли, эта мадам потеряла покупки,а ты знаешь, где она живет? Мальчишка серьезно кивнул головой.

– Давай тогда отнесем ей потерю. Вдругсоберется поужинать, а нечем.

Ребенок ткнул измазанным пальцем в сторонурыбной лавки:

– Она живет во дворе этого дома, квартира9. А зовут ее мадам Леклерк. Я-то точно знаю, потому что она посылала меня напочту и денег дала.

Прихватив испачканный пакет, я пошла искатьнужный дом. На лестнице омерзительно пахло кошками, ступеньки выгляделизаплеванными, а окна в подъезде не мылись, кажется, со дня взятия Бастилии.Квартира 9 оказалась на первом этаже. Я позвонила.

– Кто там? – раздался за дверью голос.Удостоверившись, что нет "глазка", я пропищала детским голоском:

– Это я, мадам Леклерк. Вы потерялипродукты, а я их принес.

Дверь распахнулась, и на пороге показаласьКатрин. Увидев меня, она попыталась захлопнуть створки, но я недаромзачитывалась детективами и моментально всунула внутрь ногу. Несколько минут мымолча боролись друг с другом. Наконец, победа оказалась на моей стороне, и яввалилась в убогую, темную прихожую:

– Ну что, Катрин, решила, что я дура, да?Бросила пакет в надежде, что я подумаю, будто ты далеко убежала?

Женщина затравленно подняла глаза.

– Что надо? Чего бегаете за мной ипристаете с дурацкими вопросами?

– Ладно, ладно. – Я примирительнопротянула к ней руки. – Мне ничего особенного не надо, я не служу в полиции,только кое-какая информация. Совсем ерунда. Во-первых, что вы делали в отеле"3еленая хижина", а во-вторых, что за тайны у Каролины Роуэн, сколькоона заплатила вам за молчание?

Наглый блеф и шантаж достигли цели. Катринстала мертвенно-бледной, на посиневшем лице резко выделился заострившийся нос.Что же ее так испугало, может, упоминание о деньгах?

– Дам вдвое больше франков, чем Каролина,если расскажете все, – я двинулась ва-банк. – Дам много-много денег. Катринухмыльнулась:

– А за что дадите?

– Я же сказала, за информацию. Катрин продолжалаухмыляться:

– А чего я такого знаю? В "3еленойхижине" отдыхала, а с этой, как ее там по имени, незнакома.

– Как незнакома? А с кем вы в"Макдоналдсе" секретничали?

– А-а, – протянула Катрин, – да онапросто подсела и привязалась с дурацкими разговорами о погоде, право слово!

Она прищурила удивительно честные глаза, потомпробормотала:

– Вижу, не верите, дайте дверь запру.

Пришлось посторониться. Катрин подошла кдвери, но вместо того, чтобы запереть, внезапно раскрыла ее и выскочила наулицу. Я понеслась за ней.

Катрин бежала по узкой улице, как большойзаяц, какими-то неровными скачками. Редкие прохожие с удивлением смотрели ейвслед. Зрелище поистине интересное: две женщины опрометью бегут неизвестнокуда. В гонке явно побеждала более молодая и спортивная Катрин. К тому же наней были удобные кроссовки, а на мне узкие туфли на каблуке. Содрав с ноглодочки, я продолжала погоню босиком, понимая, что безнадежно отстаю. Еще парусекунд, и женщина свернет на другую, большую и шумную улицу. От злости и обидыслезы выступили на глазах, кашель мешал бежать. Я была готова прекратитьпреследование. В эту минуту раздался какой-то хлопок, и Катрин, споткнувшись,упала навзничь. В два прыжка я настигла ее и ухватила за щиколотку.

– Ага, попалась.

Но женщина молча лежала лицом вниз, толькокакими-то судорожными движениями пыталась вырвать свою ногу из моих рук.Конвульсии эти походили на судороги. Но я крепко вцепилась в свою жертву.

– Вставайте, Катрин.