Я быстренько влезла в халат, размотала бинты инацепила на голову колпак. А вот с туфлями вышла осечка, размер 35, не больше.Может, у них работают китаянки? Кое-как запихав свои лапы 38 размера в этиЗолушкины баретки и прихватив швабру с ведром, двинулась на первый этаж.

Охранник не обратил на меня никакого внимания,и уборщица-самозванка спокойно вышла из подъезда. Несколько минут я усердно терласухой шваброй входную лестницу, потом тихо поставила ведро, положила щетку ипонеслась по улице.

Туфли немилосердно жали, и, поймав такси, ятут же скинула их, боже, какое счастье. Таксист поглядел в зеркальце и спросил:– А деньги у тебя есть? Я заверила его в своей кредитоспособности и велелаехать прямо к Роуэнам. Луиза кинулась обниматься со слезами на глазах:

– Даша, ты откуда? В таком виде, босиком!

Я замахала руками:

– Заплати лучше за такси.

Луиза расплатилась с шофером, и тут мысообразили, что стихийно перешли на "ты".

– Луиза, дай мне что-нибудь из своихвещей и какие-нибудь туфли.

Через некоторое время, в брюках и блузке, аглавное, в лодочках, слава богу, у Луизы оказался 38-й размер, я сидела вгостиной и слушала рассказ девушки.

Несколько недель, прошедших после нашейпоследней встречи, были для нее кошмаром. Отец практически не давал денег, амуж перестал с ней разговаривать. Каролину привезли из психиатрической клиникидомой, но она лежала в постели и требовала постоянного внимания. Бедная Луизаразрывалась между тремя эгоистичными родственниками, стараясь всем угодить. Но,очевидно, это плохо ей удавалось, так как сегодня утром отец ехидно сообщил,что едет к нотариусу изменить завещание. Но до конторы он так и не доехал,благополучно свалившись на рельсы метро.

– Это ужасно, – всхлипывала Луиза, – номне его совершенно не жаль. Более того, страшно рада, что он не успел изменитьзавещание и я сумею получить деньги. Тело сейчас в полицейском морге, Пьеропознал то, что осталось. А когда полицейские сообщили маме, та хлопнулась вобморок, и доктор подозревает, что ее нервы не выдержат еще и этого испытания.И вообще, у нас тут полно всяких странностей. Я навострила уши:

– А что такое?

– Кто-то регулярно обшаривает дом.Сначала перевернули письменный стол у отца, потом обыскали секретер и ничего невзяли. И вообще, этот любопытный – ужасный идиот, Представляешь, он высыпал всюовсянку и зачем-то вывалил джем из банки. Какие-то дурацкие действия. И ведь унас практически никого не бывает из посторонних. Может, это мама окончательносошла с ума и безобразничает?

Я вспомнила испорченное варенье, паштет ипризадумалась. Нет, это не Каролина.

Домашние возмущались моим побегом из больницы.Разъярилась даже тихая Оля:

– Как ты могла так поступить, мнесовершенно нельзя волноваться, и без того тошнит целый день! Ну зачем удрала,не долечившись?

– Во-первых, там на завтрак даютобезжиренный йогурт, а на обед суп из шпината, во-вторых, нет телевизора ивообще скучища.

Оля передернула плечами:

– Суп из шпината всегда напоминал мне супиз тряпки. Ох, и достанется же тебе от Жоржа!

Комиссар не заставил себя ждать:

– Больница может подать в суд за кражу.

– Бог мой, пошлю им чек за это рубище.

– Не забудь о ведре и швабре!

– Но я же оставила их на ступеньках. Жоржразвел руками:

– Ты оставила, а кто-то утащил.

И он долго читал лекцию о безобразномповедении. Тут, к несчастью, прибыла Оксана. Не прошло и пяти минут, как онинашли с комиссаром общий язык и запретили мне все: вставать, ходить, читать,говорить по телефону, смотреть телевизор, принимать гостей.

– Сотрясение мозга, – вещала подруга, –чревато серьезными осложнениями: головными болями и…

– Ну, это только в том случае, когда вголове есть мозг, – вздохнул Аркадий.

– А еще, – не сдавалась Оксанка, – оченьважна диета. Что-нибудь легкое, не жирное и не острое.

– Суп из шпината, – предложила Оля.

– Да, – обрадовалась эскулапша, –чудесно! Шпинат чрезвычайно богат витаминами. Исключите шоколад, мороженое,алкоголь, сигареты.

На следующий день, после обеда, я лежала вкровати и читала любимую Агату Кристи. Дверь тихонько приоткрылась, и я быстросунула детектив под одеяло. В комнату робко вошел питбуль.

– Бандюша, мальчишка, иди сюда.

Собака с готовностью вскочила на кровать иприжалась ко мне гладким боком. Я вытащила "Убийства Роджера Экройда"и продолжила чтение. Дверь снова скрипнула, не отрывая глаз от книги, япроговорила: – Входи, Снап.

Но это была Маня.

– Ага, читаешь, а Оксана запретила. Но яникому не скажу, если поможешь мне! Жертва посмотрела на шантажистку:

– Чего тебе надо?

– Мамулечка, у меня доклад оретророманском языке.

– Ну ладно, пойдем к тебе, может, я ещене все забыла.

Мы отправились в Марусину комнату. Там царилжуткий беспорядок. В кресле валялись джинсы, кофты и блузки. На письменномстоле громоздились горы книг и тетрадей. Вокруг кровати были разбросаны аудио –и видеокассеты, на ковре, там и сям, виднелись кучки хлама: расческа, флакон"Амбрэ Солэр", пульт от телевизора, клубок со спицами.

– Маня, – искренне возмутилась я, – ну исвинство!

– Мулечка, – затрещала девочка, –совершенно нет времени. Столько уроков задают, а еще мы с Денькой записались накурсы в ветеринарной академии, там так интересно! Подожди, сейчас покажу тебесхему пищеварительного тракта собаки.

И она понеслась к книжным полкам. Раздалсяпротивный чавкающий звук. Это мой слоненок не заметил на полу открытый флакон с"Амбрэ Солэр" и со всего размаху наступил на него. Жирная белая струякрема выплюнулась прямо на ковер. Маня всплеснула руками:

– Я нечаянно.

– За нечаянно бьют отчаянно. Машкаподобрала бутылочку, потрясла:

– Ну, все вылилось. А что там тарахтит?

Я взяла у нее флакон и тоже потрясла:

– Не знаю, наверное, такие шарики,которые кладут в лак для ногтей, чтобы не густел.

– Зачем, зачем кладут?