– Точно. Ты жутко проницательная.

– Да просто все следователи одинаковые, –расхохоталась Татьяна. – Я бы на его месте сказала то же самое. Уж кто незнает слова «интуиция», так это прокуроры. Я могу безгранично доверять операм,которые со мной работают, полностью полагаться на их профессионализм, опыт иинтуицию, но когда мне нужно идти к прокурору за какой-нибудь санкцией, я всесвое доверие складываю в кучку на рабочем столе и вместо него беру с собойкакое-нибудь изящное и совершенно непроверяемое вранье, которое будет звучатьдля прокурора убедительно.

Настя сосредоточенно водила черенком вилки по гладкойпластиковой поверхности стола, рисуя какие-то одной ей видные схемы, кружочки иромбики. Татьяна не мешала ей, вымыла посуду, что-то мурлыкая себе под нос,приготовила жидкое тесто для блинов, которыми будет потчевать вернувшегося сработы мужа, и замариновала в подслащенном уксусе репчатый лук. Наконец Настяподняла голову, подмигнула Татьяне, позвонила следователю и уехала домой.

* * *

Живя на даче, Томчак поздно ложился и поздно вставал.Просыпался утром и подолгу лежал под одеялом, не вставая. Раньше за ним такойпривычки не водилось. Только теперь, впервые в жизни оказавшись без любимой илихотя бы интересной и нужной работы, он стал оттягивать по утрам тот момент,когда нужно будет начать новый день, полный тоскливого безделья и бездеятельнойтоски. Вячеслав Томчак понимал, что нельзя сиднем сидеть в загородном доме,нужно брать ноги в руки и бегать в поисках работы, предлагать себя, обзваниватьприятелей и бывших сослуживцев… Он все понимал. И при этом ничего не делал. Емуникак не удавалось преодолеть навалившуюся депрессию и вялость. Через неделюпосле добровольного ухода из Фонда Томчак с удивлением обнаружил, что егодомашний телефон почему-то не разрывается от беспрерывных звонков спредложением новой работы. «Наверное, новость еще не разошлась широко», –утешил себя Вячеслав Петрович. Через две недели он понял, что никому не нужен.Выполняя долг мужской дружбы, он потерял научное лицо и научную квалификацию,которые создавал и шлифовал много лет, а репутацией хорошего управленцаобзавестись не успел. Все было просто, примитивно и в точном соответствии спрогнозами жены Ларисы.

Да, конечно, несколько дней назад приезжал ВолодькаСтрельников и говорил насчет своего нового назначения и новой работы дляТомчака и Леонтьева. Но Вячеслав Петрович в это не верил. Все это одни пустыеразговоры в пользу бедных. Опять Володя рвется к новым вершинам и опятьсобирается делать грязную работу по расчистке собственного пути руками своихверных друзей. Господи, да сколько же можно! Не случись этого несчастья сМилой, он бы, может быть, и не приехал на дачу и не стал обещать работуТомчаку. Даже и не вспомнил бы о нем. Или вспомнил, но только тогда, когданазначение состоится и нужны будут помощники. Рабы. Как он умеет находить слова,после которых ему невозможно отказать! Даже если и будет эта новая работа, всевернется на круги своя: полная зависимость от внезапных решений Стрельникова,скандалы с Ларисой, еще больший отход от науки. Хотя куда уж дальше…

Он перевернулся на другой бок и снова прикрыл глаза.Начинать новый день не хотелось. Может быть, удастся еще немного подремать? Состороны дороги послышался шум автомобильного двигателя. Томчак дажеприслушиваться не стал, все равно ведь не к нему, кому он нужен в будний день сутра пораньше? Однако он ошибся. Двигатель замолк как раз возле его участка,послышались голоса, а спустя минуту раздался громкий и уверенный стук в дверь.

– Вячеслав Петрович! Откройте, пожалуйста! Вы дома?

– Минуту! – крикнул Томчак, неохотно откидывая одеялои выползая в холодный осенний день, в котором не будет ни работы, ни радости, атолько одна сплошная тоска. Ну, еще, может быть, неприятности. Но ничегоприятного уж точно не будет.

Он натянул спортивный костюм, всунул ноги в пляжные тапочкии пошел к двери. На пороге стоял сутулый мужчина в мятом костюме и в очках, виду него был смущенный, растерянный и совершенно нелепый. Чуть дальше, за егоспиной, маячили еще четверо. Одного из них Томчак узнал, это был тот самыйоперативник, который беседовал с ним после убийства Милы.

– Старший следователь МосгорпрокуратурыОльшанский, – представился сутулый нелепый человечек, – зовут меняКонстантином Михайловичем. Вы позволите мне войти?

– Да, – растерянно пробормотал Томчак, –проходите.

К его удивлению, следователь вошел и сразу же прикрыл засобой дверь. Остальные четыре человека остались на улице, причем даже несделали попытки войти в дом. Как будто так и надо!

– Сейчас, уважаемый Вячеслав Петрович, вы будетедопрошены в качестве свидетеля по делу об убийстве Людмилы Широковой, невестывашего близкого друга. По результатам допроса я приму решение о проведенииобыска на вашей даче.

Ольшанский неторопливо уселся за стол на веранде, достал изпортфеля папку и начал заполнять какой-то бланк.

– Паспорт принесите, пожалуйста, – негромко,словно себе под нос, сказал он.

– Зачем?

– Так положено.

– А если у меня нет? Я же на даче, в конце концов,зачем мне здесь паспорт?

– Так положено, – терпеливо повторилследователь. – Я не имею права допрашивать свидетеля, не установивдостоверно его личность.

– Значит, если у меня нет паспорта, вы не будете менядопрашивать? – почему-то обрадовался Томчак.

– Ну почему, буду, – Ольшанский скупо улыбнулся,только краешками губ. – Вашу личность подтвердит майор Коротков, он васуже допрашивал несколько дней назад по моему поручению. А паспортные данные яперепишу из предыдущего протокола.

– Но вы же сами сказали, что не имеете права…

– Вячеслав Петрович, здесь нет предмета для обсуждения.Если бы мы не могли допрашивать всех тех, у кого с собой нет документов, мы бывыглядели весьма смешно и довольно бледно в глазах и преступников, и всегонаселения. Не понимайте мои слова буквально. Итак, Вячеслав Петрович, когда выв последний раз виделись с Владимиром Алексеевичем Стрельниковым?

– Недавно.

– Поточнее, пожалуйста.

– Ну… Он приехал в пятницу во второй половине дня иуехал отсюда в воскресенье.

– Утром, днем?

– Ближе к вечеру.

– Для чего Стрельников приезжал к вам?

– А для чего приезжают к друзьям? – злоотпарировал Томчак.

– По-разному, – пожал плечами Ольшанский, –кто как. Одни – чтобы что-то рассказать, другие, наоборот, чтобы выслушать вашрассказ, третьи выполняют долг вежливости и навещают больных или страдающих.Если повысить уровень обобщения, то в одних случаях к друзьям приходят, чтобыоказать им помощь, а в других – чтобы эту помощь получить. К какому из этихдвух случаев относился последний визит Стрельникова к вам на дачу?