– Не-а, – воскликнула Ира, –думаю, в этом Неля виновата! Она сначала на роль родителей находит идиотов,которые сами не знают, чего хотят! Волосы им отрежь или другую какую фенькусделай. Наверное, и дома черт-те что от наших требовали, придирались! Разветаким угодишь? А вот потом детям нормальные люди попадались. И Костик, и Лена,и Рита навсегда уехали! Настю тоже отдали! Пойду я, баба Соня! А то ещехватятся и накажут! Ты никому о нашем разговоре не говори. Я постараюсьпонравиться новой семье. Очень не хочется сюда возвращаться.

– Хорошо, милая, – обняла девочкуСофья Борисовна, – мой тебе совет: откажись от дырок в теле! Они точно непридутся по вкусу потенциальным родителям.

Ирочка улыбнулась:

– Это их просьба! Новая мать захотела мнеукрашения вдеть!

Софья Борисовна умолкла и посмотрела на меня:

– И как вам эта ситуация?

– Странные люди, – кивнул я, –заставлять девочку делать пирсинг! На мой взгляд, им нельзя доверить подростка.

Старуха сердито сдвинула брови.

– Это все, что вы заметили? Вы знакомы спорядками в детских учреждениях?

– Я жил с родителями, – поясниля, – и никогда не имел друзей из детдома.

Софья Борисовна вздернула брови.

– Тогда поясню. Я ни разу не слышала,чтобы в детдоме, даже так называемого семейного типа, ребята имели личнуюспальню. Как минимум их будет двое в помещении. У воспитанников есть игровая игостиная, где все смотрят телевизор. Едят они в столовой. А здесь! И этистранные занятия! Как держать вилку! Кружок мягкой игрушки, лепка, рисование,шитье, вязание – вот стандартный набор. Неле пришлось искать эксклюзивногопреподавателя, тратить лишние деньги, а с руководителей интернатов требуютподробный финансовый отчет, по головке за перерасход средств не погладят! Выпонимаете, что там происходит?

– Нет, – честно признался я.

Софья Борисовна резко встала.

– Право, нельзя быть столь глупым.Сначала детей учат хорошим манерам. Если учесть контингент, попадающий в приют,то это необходимо. Ира исключение из правил, остальные, думаю, до детдоманичего не слышали о столовых приборах, не видели постельного белья и вытиралинос кулаком! Сволочи!

– Дети не виноваты!

– Я о воспитателях веду речь! Мерзавцы!

– Думаю, вы зря горячитесь, –попытался я утихомирить бабулю, – Геннадий и Неля стараются, как могут.Что плохого в их желании привить малышам правила хорошего тона? Умениепользоваться ножом пригодится в жизни!

– Вы слишком наивны! – возмутиласьстарушка. – И не желаете замечать очевидного. Семейный детдом – этобордель! Берут сирот, отмывают их, откармливают и продают педофилам! Вот почему«родители» предъявляют к ним идиотские требования, вроде смены прически ипирсинга. Побалуются с живой игрушкой и возвращают. Бедные ребята настолькошокированы «семейной жизнью», что их приходится некоторое время держать подмедицинским наблюдением. Да и потом их психика полностью не приходит в норму!Знаете, что с Ирочкой случилось?

– Ее тоже вернули?

Софья Борисовна кивнула.

– Да. Я очень полюбила девочку, хотелаудостовериться, что с ней все в порядке. И выяснила: Ира тоже не выдержалаиспытательный срок!

Бывшая заведующая села на диван и продолжила:

– Через дверь в чуланчике ночью мнеудалось пройти в изолятор, где держали Иру, я ей приготовила пару книг вподарок.

Я сдержал укоризненный возглас. Если Неля иГеннадий никого не допускают к детям, то приносить Ереминой литературу крайнеопасно. Воспитатель, войдя утром в комнату, поинтересуется: «Откуда тут книга?Кто принес? Или ты ослушалась и выходила наружу?»

Но Софья Борисовна, только что гневноупрекавшая меня в наивности, сама совершила неосмотрительный поступок.

Старушка просочилась в комнату и зашептала:

– Ира!

Рыжеволосая голова не оторвалась от подушки.

Ирочка слишком крепко спала, похоже, ееодурманили снотворным. Софья Борисовна положила подарок на тумбочку ивнимательно осмотрела свою подружку. Девочка слегка поправилась, на лице у неепоявилось несколько прыщей, и вообще Ира казалась какой-то другой. СофьяБорисовна не могла понять, что изменилось в ее внешности. Но электричество визоляторе старушка включить побоялась, девочку она разглядывала в лучах полнойлуны, которая мрачно светила в окно. Предприняв пару безуспешных попытокрастолкать Ирочку, Софья Борисовна ушла.

И еще одно: на тумбочке у кровати лежаластопка журналов для подростков, а Софья Борисовна знала, что Ирочка не любитподобную литературу. Конечно, глянцевые издания могла принести больному ребенкуНеля. Но отчего-то у старушки защемило сердце.

Софья Борисовна замолчала, потом тихоспросила:

– Вы понимаете? С Ирой что-то случилось!Отчего она так крепко спала? Вероятно, ей ввели наркотики! Вот почему я сталаписать письма, пытаясь привлечь внимание к ситуации в Центре. Однако никто нереагировал! Слава богу, вы пришли. Но поздно! Ирину уже убрали из Центра,отдали в семью, она более не возвращалась назад, а закон охраняет тайнуудочерения, нам не узнать, что с девочкой.

– Софья Борисовна, почему вы решили, чтоя из милиции? – спросил я.

Старуха погрозила мне пальцем.

– Может, я и одряхлела телом, но ума нерастеряла! Рубашка у вас форменная, вон на плечах такие защипочки, и покройспецифический.

Я невольно потрогал сорочку.

– Мелочь, а знающему человекузаметна, – торжествующе отметила Софья Борисовна, – у меня соседучастковый, у него вся одежда такая! Наблюдательный человек никогда непропадет!

Я отвел глаза в сторону, хорошо бы квнимательности еще приложить ум и сообразительность. Рубашку форменного типалегко купить в магазине, сейчас свободно продают любую атрибутику: фуражки,одежду, ботинки. В конце концов, сорочку мне мог подарить приятель-милиционер.Есть у меня друг Макс, у которого в шкафу висит форма. Воронов надевает ее отсилы пару раз в году. Софья Борисовна очень рисковала, откровенничая снезнакомцем. Хорошо, что она наткнулась на меня, человека без криминальныхнаклонностей. Сейчас я попытаюсь убедить старуху соблюдать осторожность! Но водном она права: в Центре творится нечто странное.

– Больше всего меня поражает, что он сынПавла Подушкина, – вдруг сказала Софья Борисовна.

– Кто? – воскликнул я.