— А когда она? – решила не подавать вида, что не знаю, о чем речь.

— Да в конце полугодия, – пожал плечами парень. – Вы что, с наставником еще не обсуждали, куда направитесь? Мне мой пообещал, что мы в его мире практику проходить будем. Он сам из Мираоса, я там, кстати, еще ни разу не был. У них там в лесах куча нежити водится – последствия сумасшествия одного темного мага. Жуть как все интересно.

— Очень, – машинально кивнула, пораженная, что предстоящая практика назначена не только на столь ранний срок, но еще и полностью будут зависеть от наставника. Могу себе представить, куда меня потащит Мрак, чтобы показать крестьянке, что оборотни не так плохи.

— Мне наставник еще рассказывал, – увлеченно принялся пояснять Джон, – что каждому первокурснику придется привезти по итогам практики трофей. Обычно это голова, ну или проекция того, кто сильней всего терроризировал местность, в которой проходила практика. Но бывает и другое. Представляешь, в прошлом году один первокурсник привез целый мешок убитой саранчи. Вот смеху-то было, говорят. Но практику первокурснику засчитали, хотя на его наставника после этого всего смотрели скептически. Я думаю, тот просто пошутил над учеником неудачно, а вышло, что смеялись по итогу над ним.

— Забавно получилась, – я живо представила себе, как первокурсник с мешком дохлых насекомых разводит руками и защищает практику. – Думаю, мне мой руководитель приготовит нечто подобное.

— Ты что? – искренне удивился и я бы даже сказала, возмутился одногруппник. – Тебе достался самый лучший наставник. Он лучший ученик за последние сто лет в академии Баквей. Оно и понятно, он оборотень альфа-крови. Ты себе не представляешь, какими словами тебя крыли парни, когда узнали, как тебе повезло с наставником.

— Очень плохо они с ним знакомы, – коротко ответила, а в голове всплыли воспоминания нашей с ним стычки. Лучший выпускник за последние сто лет, а речь свою не контролирует.

— Я бы на твоем месте все-все разузнал о вашей предстоящей практике, – подмигнул мне Джон. – Вдруг тебе еще больше повезет, и ты отправишься в его мир. Говорят, в его клане на Кладоре строгие порядки, и его поступление сюда было страшным нарушением.

— Ой, – отмахнулась я от парня. – Ты бы поменьше сплетен собирал. Далеко не все, что говорят, является правдой. А насчет наставника могу сказать одно – характер у него дрянь.

— Ну а как ты хотела? – чуть приподнял брови в удивлении одногруппник. – Все уникальные люди славятся дурным характером. Хотя знаешь, мне кажется, про каждого человека, оборотня, вампира, гнома, да и вообще про любое создание, у которого есть характер, можно сказать, что он дурной.

— Наверное, ты прав, – пожала плечами, заходя в столовую.

Народа было не так много, как за обедом, а большинство студентов переоделись в удобную одежду. Они сидели за столами и мирно о чем-то беседовали. Сейчас человеку со стороны было бы трудно угадать, что он находится в столовой военной академии, так как ничего на это не указывало. Обычные молодые ребята, обычная студенческая жизнь. Мне стало спокойней. Тревоги об Морфаере, предстоящем походе в библиотеку, ссоре с наставником, странной семейке с их желанием приворожить меня, не менее странном диалоге одного из моих одногруппников с неудачными ночными взломщиками – все отошло на второй план.

Несколько минут, стоя на пороге столовой академии Баквей, я ощущала себя обычной студенткой обычной академии. От этого на моем лице заиграла беззаботная улыбка.

Только рано я расслабилась.

— Адель, – распахнув свои объятья, ко мне направлялась Сьюз, ее я узнала по голосу. – Я так хотела с тобой познакомиться.

«Только этого мне не хватало», – грустно подумала про себя. Беззаботность помахала мне ручкой и удалилась, на смену ей пришла настороженность – моя близкая подруга.

8 Глава

Два года назад

Ритуал объединения судеб, как называла его мама, принято проводить на ледяной вершине горы Судеб. В эту ночь по преданиям предки следили за таинством брака, чтобы все происходило согласно обычаям, согласно воле сердец. В моей груди теплилась надежда, что прародители увидят, какой ужас желает сотворить с моей жизнью огненный волк, и не одобрят этот союз, посчитают его низким и недостойным своего потомка. Но вот я медленно иду по ледяной дороге в одной льняной сорочке и не чувствую холода, потому что все мои переживания сейчас направленны в одну сторону: я ненавидела того, кто стоял напротив. Я страстно желала оказаться далеко отсюда, чтобы все происходящее было лишь дурным сном. Звезды и полная луна свидетели – я шла на смерть. Долгую и мучительную смерть рядом с оборотнем, которого я ненавижу всем сердцем.

Шаг за шагом приближалась к самодовольно ухмыляющемуся мужчине в таком же одеянии, который стоял рядом с мерцающим, сотканным будто из снежинок алтарем, и ждала, когда же предки остановят все это. Но ничего не происходило. Время шло мучительно медленно. Шаг за шагом я приближалась к своему врагу. Гулкие удары сердца разносились по зимней тиши, а по моим щекам текли слезы. Мне хотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше от этого сального вожделеющего взгляда. Шаг за шагом я приближалась к своей гибели. Ведь после обряда истинной пары рядом с огненным волком жить мне останется недолго.

Какая ирония. Обряд истинной пары, тот самый, что не принято проводить даже между парами, обретшими друг друга, с Леди Лед может провести любой желающий оборотень. Быть идеальной парой для каждого зверя – проклятье.

— Дорогая, – в тишине раздался напряженный голос Морфаера. В этот миг до меня дошло, что я уже несколько минут стою посередине ледяного пути.

Первым желанием, когда я взглянула в святящиеся злостью глаза, было убежать. Бежать по горам босой, в одной сорочке, лишь бы подальше от огненного волка. Умереть в буране, лишь бы не делить ложе с этим кровожадным убийцей, который так запросто обрек тысячи мирных жителей на смерть. Но я понимала – это глупо. Идя на гору Судеб, я видела вооруженных волков, готовых в любой момент догнать меня, схватить и приволочь к ногам своего правителя.

Я сделала еще один шаг. Мое время придет. Я не рожу ему наследника, убегу, не позволю распоряжаться своей жизнью. Пусть мне всего шестнадцать, но я не прогнусь, не сломаюсь. А потом отомщу за свой народ. Отомщу!

Все, что происходило дальше, было для меня в тумане. Вот Морфаер надрезает наши запястья и на алтарь капает кровь. Капли из его запястья напоминают мне алый огонь, обволакивающий кровь из моих жил на дне алтаря. Морфаер говорит какие-то слова на древнем языке, я все это время пребываю будто бы в трансе. Алая кровь на белом снегу впитывается и смешивается, после чего вспыхивает ярким огненным лучом, устремляясь ввысь. В этот же миг с неба падет звезда, в воздухе превращаясь в огромную, светящуюся серебристым свечением, снежинку. Луч со снежинкой танцуют страстный танец борьбы и наконец объединяются, после чего падают на алтарь.