— Никогда, – больно схватив меня за волосы, потянул и запрокинул мою голову огненный волк, с гневом глядя в мои глаза, – никогда больше не смей игнорировать мои вопрос. Ты поняла? Не смей поднимать взгляд без разрешения, не смей молчать, когда к тебе обращаются. Ты уяснила? Я спрашиваю, уяснила?

— Поняла, – опустила взгляд, не желая еще больше выводить мужчину на эмоции.

— Иди, – рукой указал на приоткрытую дверь в ванную комнату Морфаер. – Тринадцать минут.

Я терла себя губкой, стоя под горячими струями воды. Моим желанием в эти минуты было смыть с себя запах и прикосновения своего врага. По щекам катились беззвучные слезы, когда в зеркале напротив душа я увидела свое тело в синяках и кровоподтеках. Мысли то и дело уносились в сторону врага. Вся эта тирания и унижения меня как женщины никак не укладывались в моей голове. Для чего он все это делает? Для чего добивает уже побежденную сторону? Что пытается доказать? «Не стоит о нем думать в таком русле, – одернула саму себя. – Нельзя равнять всех людей под себя. Существуют просто жестокие люди, мерзкие и гнилые внутри. Им доставляет удовольствие унижать, издеваться и убивать. Мне никогда не понять его. Никогда».

Как бы мне ни хотелось побыть подольше хотя бы относительно вдалеке от мужа, играть с его нервами опасно. Не сегодня. Еще будет случай. Выйдя из душа и высушив себя бытовым заклинанием, вышла в спальню. Под внимательным и немигающим взглядом черных глаз, я одевалась и причесывалась. Было неуютно – это мягко сказано. Из моих рук раз десять выпала расческа, тюбик с кремом для лица не желал открываться, и мне пришлось сдаться и не трогать его, а справиться со шпильками мне так и не удалось. Чертыхаясь мысленно, собрала волосы в хвост и надела самое простое и скромное платье, закрывающее все – руки, ноги, шею. Выставлять на обозрение следы укусов и синяки – ниже моего достоинства.

Когда я была готова, подошла к дивану, на котором развалился, закинув ногу на ногу, мужчина, и стала ждать, не поднимая головы. Шли минуты, а ничего так и не происходило. Я продолжала гипнотизировать пол, а Морфаер – смотреть на меня. «И для чего он тогда меня торопил?» – промелькнула мысль в голове.

— Когда я вернусь – чтобы все было готово к отъезду, – бросил огненный волк, вставая. – Я пришлю тебе служанку, она принесет кое-какие твои вещи. Я лично проверю каждый сантиметр твоего багажа, и если хоть что-то вызовет у меня подозрение… пеняй на себя. Поняла?

— Да, – кивнула, не поднимая глаз.

Больше не говоря ни слова, мужчина вышел, оставив меня в растерянности. С одной стороны, я была даже счастлива остаться в одиночестве, но с другой – я все же рассчитывала на завтрак. Надеялась, что в столовой мне удастся в последний раз перед отъездом взглянуть на отца, убедиться, что с ним все в порядке. Как бы я на него ни злилась, плохого своему родителю я не желала.

Сидя на смятой кровати, я вспоминала, каким беззаботным было мое прошлое до прихода войны, до появления в наших жизнях Морфаера кром Крайа. Сердце защемило от тоски, жалости и грусти. Никогда не будет как прежде.

— Пусть у Кристен все будет хорошо, – откидывая ненужные печальные мысли, сказала сама себе. – А с остальным я смогу жить, а если не смогу, то умру несломленная.

Долго одной мне быть не дали. Примерно через полчаса в покои без стука и предупреждения вошла незнакомая мне полная женщина в переднике и чепце. Скептически осмотрев меня, она без всякого почтения заявила:

— Чего расселась? – нагло глядя в мои глаза спросила дама. – А ну-ка собирай свои вещи, а я проконтролирую.

Взглянув исподлобья на тучную даму, я медленно поднялась. Гнев и злость поднялись внутри меня, магия заискрилась на кончиках пальцев. Сделав короткий вздох, попыталась успокоить и без того расшатанные нервы и усмирить лед, уже струившийся по моим венам. В то, что произошло в следующее мгновение, я долго не могла поверить.

— Я кому сказала? – служанка подошла ко мне и, размахнувшись, ударила меня по лицу. Звонкий звук пощечины прорезал тишину комнаты.

 Все происходящее дальше я видела будто бы со стороны: ледяная магия вырвалась наружу, метель взвилась по комнате, подхватывая и переворачивая мебель. Ветер закрутил в своем вихре огромное тело служанки, подхватывая ее словно снежинку. Крики женщины оглушили меня на мгновение, заставляя прийти в себя. Осознание происходящего обрушилось на мою голову, от испуга прикрыв рот ладонью, я расширившимися глазами увидела, словно в замедленном движении, как женщина летит на пол. Сердце пропустило удар. Ладони вспотели, а ноги и руки, истерзанные огненным волком, отказывались меня слушаться – без сил я упала рядом с телом служанки.

Минуты показались мне целой вечностью. В ушах шумела кровь, а комок в горле никак не проходил. Голова кружилась, но я не могла отвести взгляда от неподвижной служанки. «Я ее убила! Убила, – набатом звучали мысли в моей голове. – Я убийца! Отняла жизнь у ни в чем не повинной женщины! Как я смогу жить с этим?» Горячие слезы текли по щекам, застилая глаза, но сердце словно заледенело в эти минуты.

— Я не смогу с этим жить, – пересохшими губами проговорила я.

Отчаянно глупая мысль пришла в голову, но она, как назойливая муха, кружила и кружила в моей голове, не желая ее покидать.

— Да какая уже разница, – пожала плечами, поднимаясь с колен.

 В последний раз взглянув на неподвижное тело и подавив тошнотворное чувство презрения к самой себе, я подошла к зеркалу. Тому самому, в которое меня вчера заставлял смотреться проклятый Морфаер. Омерзение в двойном объеме обрушилось на мою голову, сметая последние разумные мысли. Глупая идея уже не казалась такой идиотской. «Умереть сейчас или умереть, рожая ребенка – не все ли равно?»

Посмотрев на себя, ужаснулась. Никогда бы не подумала, что можно так измениться за одну ночь. Сердце сжалось, отметая сомнения. Повинуясь моему порыву, ледяные стрелы вырвались из рук, врезаясь в зеркало, разбивая его вдребезги. Мелкие осколки разлетелись в разные стороны, больно раня мои руки, лицо, ладони, но это было ничто по сравнению с тем, что мне пришлось пережить этой ночью.

Словно в тумане я взглянула на пол, и в тысячах разных по размеру осколков увидела потерянную и заплаканную синеволосую девушку. В ней не было ничего от меня, только бледная тень принцессы снежных барсов. Глаза заволокло пеленой слез, и я схватила один из осколков, разрезая свою ладонь, и приставила его к горлу.

 Меня толкнула слегка покачивающаяся служанка, но, вовремя схватив мою руку, не дала упасть на обломки зеркала. Я до сих пор не понимала, что происходит. Глядя на сотни своих отражений, я просто про себя отметила, что на мои лица капают красные капли.

— Что здесь происходит? – громом разнесся по комнате голос Морфаера, заставляя очнуться и обернуться на вошедшего. – Я же велел ее собрать?

Взгляд темных слегка прищуренных глаз устремился на служанку. Та будто вся съежилась и втянула голову в плечи, но это ей не помогло. Из рук Морфаера вырвалось пламя, в считанные секунды сжигая тело женщины. Мои глаза расширились, я забыла, как дышать. Впервые рядом со мной произошло убийство. Пепел, опавший к моим босым ногам, обжигал. Сознание покинуло меня и потом, анализируя все происходящее и обливаясь слезами, я даже была рада этому забытью.