В гостиничном ресторане Таня оказалась последнейпосетительницей и наскоро поела, размышляя, идти ей к Таранову или не идти.Потом подумала, что раз уж она решила, то непременно пойдет. Не в ее характереоткладывать важные дела на потом. А разговор с Лешкой тет-а-тет она считалачрезвычайно важным. Впрочем, несмотря на приступ отваги, в тот миг, когда онапостучала в дверь тарановского номера, сердце ее колотилось о ребра, какневинно осужденный пленник о прутья решетки.

Таранов долго не открывал, а когда наконец распахнул дверь,стало ясно, что он уже лег спать – такой он был взлохмаченный и сонный. Кроменаскоро натянутых джинсов на нем ничего не было, и Таня немедленно смутилась.Ее щеки налились быстрым тяжелым румянцем, который она ненавидела. С этимрумянцем ничего нельзя было поделать, и Таранов всегда над ней по этому поводуподшучивал.

– Салют, – сказала Таня, напуская на себянезависимый вид. – Нам нужно поговорить.

Таранов не стал распространяться про то, что уже безумнопоздно, что ему снился девятый сон, что он должен отдохнуть… Или что там ещеговорят мужчины, когда хотят набить себе цену. Он просто отступил в сторону ипропустил ее внутрь.

– Опять ботинки как попало валяются, – заметилаТаня, споткнувшись о башмак, брошенный возле порога.

– Ты прямо как сварливая жена, – проворчалТаранов, наклоняясь и отбрасывая обувь в сторону. – Случилось что-нибудь?Еще кого-то убили?

У него был тот противный тон, который означал, что Лешкасобирается вредничать до последнего. Плохой знак.

– Я хотела поговорить о твоем свидании сРоманчиковой, – бухнула Таня, решив, что предисловия в данном случае ни кчему.

– Вот блин, – пробормотал Таранов, потеревшею. – Ты чертовски неоригинальна. Кто уж только не желал со мнойпоговорить о свидании с Романчиковой! Каждая собака знает о том, с кем, когда игде я назначаю встречи. Уму непостижимо. Одно слово – артисты!

Он прошел в комнату и бухнулся на разобранную кровать. Таняпоследовала за ним и остановилась напротив.

– Сегодня из Перегудова следователь приезжал. Он ужезнает, что Валентина Васильевна тебе свидание назначила. Однако по егосведениями, в кафе она разговаривала и еще кое с кем. С какой-то женщиной.Причем из нашей труппы.

– И что? – спросил Таранов. – Тебя лично чтоинтересует? Что тебя так разобрало до сути докапываться, когда уж ночь надворе?

– Леш, чего ты на меня набросился? – обиженноспросила Таня. – Я волнуюсь, потому что за нами теперь таскается милиция,и Алик на взводе…

– Алик может сам за себя постоять. Не впервой.

– Леш, а с Романчиковой правда кто-то из нашихразговаривал?

Таранов несколько секунд раздумывал, потом вздохнул иответил:

– Это была Белинда. Мы с Валентиной Васильевной выпилипо чашке кофе, и она на минуточку вышла в дамскую комнату. А когдавозвращалась, словно из-под земли возникла твоя подруга и подскочила к ней. Онио чем-то поговорили, и Валентина возвратилась к столику вдрызг расстроенная.Сколько я ни спрашивал, что случилось, она так и не сказала.

– Белинда?!

Таня ожидала услышать про кого угодно. Она даже грешнымделом подумывала о Маркизе… Но Белинда? Это не укладывалось у нее в голове.

– Что, она тебе не призналась, да? – Таранов всеникак не хотел расстаться со своим насмешливым тоном. – Да уж, настоящейподруге можно поведать все, кроме самого сокровенного…

Потрясенная Таня некоторое время переваривала информацию. Апотом неожиданно для самой себя попросила:

– Леш, давай помиримся, а?

Таранов вскинул голову и некоторое время молча смотрел нанее. Потом вскочил и нервно прошелся по комнате. Его гостья стояла, нешевелясь, и следила за ним блестящими глазами.

– Нет, – наконец, ответил Таранов, глядя прямо нанее. – Ничего не получится.

– Нет? – растерянно переспросила Таня.

Она думала, что от такого прямого и искреннего предложенияон просто не сможет отказаться!

– Если помнишь, поначалу я и сам хотел с тобойпомириться. Принес цветы и все такое… Но потом, когда ты меня прогнала…

Таня проглотила комок в горле. Она поступила так, потому чтоеще не знала всей правды, но разве сейчас это имеет значение?

– Когда ты меня прогнала, я стал размышлять и пришел квыводу, что нам не стоит начинать все сначала. – Таня смотрела на него вовсе глаза. – Сама подумай: когда наш роман был на самом пике и я собиралсясделать тебе предложение, ты заподозрила меня в измене. Это было так… пошло!Раз ты обо мне такого низкого мнения, значит, ты совсем меня не знаешь! И какоебудущее нас ждет, если мы не доверяем друг другу?

«Нас ждет прекрасное будущее, – хотела воскликнутьТаня. – Я стала умнее и доверчивее, и я скучаю по тебе». Однако вопрекисвоим чувствам она молчала. Мать, бабка и тетка твердо вбили в нее правила:мужчина должен прилагать усилия для того, чтобы завоевать сердце женщины. Он итолько он должен быть инициатором любовных отношений. А если инициативу проявитженщина, значит, она вертушка и просто вешается ему на шею. А это неприлично.

В глубине души Таня понимала, что сейчас следует наплеватьна приличия, однако отказ Таранова больно ее ранил.

– Конечно, ты прав, – процедила она, ощущая, чтотого жаркого румянца, который смутил ее несколько минут назад, больше нет и впомине. Лицо ее было спокойным и бледным – таким, каким и положено быть лицууставшей актрисы. – Будущего у нас точно нет. Так что и разговариватьбольше не о чем.

Таранов посмотрел на нее недоверчиво. Наверное, он ждалвозражений или даже слез. «В таком случае, – подумала Таня, – ты тожеплохо меня знаешь».

Она вышла в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.Однако вместо того чтобы вернуться к себе, решительно направилась к номеруБелинды и постучала – не костяшками пальцев, а кулаком.

– Иду, иду! – донесся до нее ворчливый голос.

Белинда возникла на пороге, в немыслимом халате с птицами поподолу и в шлепанцах на платформе. В руке она держала обгрызенное яблоко.

– Я знала, что это ты! – воскликнула она, сочнохрумкнув.

– Это хорошо, что ты не спишь, – зловещим голосомсказал Таня. – Я бы тебя все равно разбудила.

– А что случилось? – расширила глаза Белинда,??очуяв неладное.

– Ты как будто не знаешь? – бросила Таня и,обогнув подругу, прошла в комнату.

– Да что случилось-то?! – снова повторила Белинда,положив огрызок на стол и нервно потирая руки. – Что это ты такая…перекошенная? И почему у тебя глаза горят, как у голодной собаки?

– Потому что ты меня обманула!