Орднер неотрывно буравил его взглядом.

– А о Мэри ты подумал?

Он молчал.

– Иди домой, Барт, – сказал Орднер.

– Чего ты хочешь, Стив?

Орднер нетерпеливо помотал головой.

– Наш разговор окончен, Барт. Если ты хочешь почесатьязыком, отправляйся в бар и найди там себе какого-нибудь собутыльника. Он тебявнимательно выслушает.

– Чего тебе от меня надо?

– Только одного: чтобы ты убрался отсюда и отправился домой.

– Тогда чего тебе надо от жизни? Что тебя с ней связывает,отвечай!

– Иди домой, Барт.

– Отвечай мне! Чего ты хочешь? – Он настойчиво смотрелОрднеру прямо в глаза.

– Я хочу того же, чего хотят все, – спокойно ответил Орднер.– Иди домой, Барт.

Он вышел не оглядываясь. Больше в этом кабинете он ни разуне побывал.

Когда он добрался до «Подержанных автомобилей Мальоре»,валил густой снег. Почти все встречные машины ехали с зажженными фарами.Дворники ритмично поскрипывали, и подтаявший снег стекал по трехслойному стеклумашины, словно чьи-то слезы.

Он поставил машину на задворках и пошел по направлению кконторе. Прежде чем войти, он изучил свое призрачное отражение в дверном стеклеи соскреб с губ облепившую их тонкую розовую пленку. Встреча с Орднером вывелаего из себя куда больше, чем он мог предвидеть. Он купил в аптеке пузырек«Пепто-Бисмола» и по дороге сюда опустошил его, по крайней мере, наполовину.Вот такие дела, Фред, теперь, наверное, неделю срать не придется. Но Фредди небыло дома. Должно быть, отправился навещать родственников Монохана вокрестностях Бомбея.

Женщина за арифмометром наградила его странной задумчивойулыбкой и махнула в направлении кабинета.

Мальоре был в одиночестве. Он читал «Уолл-Стрит Джорнел».Когда он вошел, Мальоре швырнул газету в корзину для бумаг, и она, прошелестевнад столом, приземлилась в нее с глухим стуком.

– Все это катится к чертовой бабушке, – сказал Мальоре,словно продолжая некий внутренний диалог, начатый некоторое время назад. – Всеэти брокеры, торгующие ценными бумагами, – просто старые калоши. Правильно ПолХарви говорит. Подаст ли президент в отставку? Подаст? А, может, не подаст? Иливсе-таки подаст? Обанкротится ли «Дженерал Электрик» в связи с энергетическимкризисом? От всего этого дерьма у меня задница начинает болеть.

– Да, это точно, – сказал он, толком не представляя себе, счем именно он соглашается. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке и ктому же не совсем был уверен в том, что Мальоре помнит, кто он такой. А что онему скажет?

Я тот самый парень, который назвал вас вчера моржовым хреном,помните? Сказать по правде, не самое удачное начало для делового разговора.

– Снег пошел сильнее, да?

– Да.

– Я терпеть не могу снег. Мой брат, так тот вообщеотправляется каждый год в Пуэрто-Рико первого ноября и остается там допятнадцатого апреля. Ему там принадлежат сорок процентов одного отеля. Говорит,что должен присматривать, как работают его капиталовложения. Этакий говнюк. Даон за своей задницей не может толком присмотреть, после того как посрет, а тутпридумал тоже – капиталовложения… Чего тебе надо?

– Простите? – Он вздрогнул и почувствовал себя как-тонеудобно.

– Ты приехал ко мне, чтобы что-то у меня получить. Как ямогу достать тебе то, что ты хочешь, если я не знаю, что это такое?

Он с удивлением обнаружил, что не может ответить на этототкровенный вопрос. Казалось, что у слова, обозначавшего то, в чем он нуждался,слишком много углов, чтобы он мог вытолкнуть его изо рта. Он вспомнил об однойсвоей шалости, которую совершил еще ребенком, и улыбнулся уголками рта.

– Что там такого смешного? – заинтересовался Мальоре. –Давай, выкладывай.

– Однажды, когда я был еще ребенком, я засунул йо-йо [5]себе в рот, – сказал он.

– И это, по-твоему, смешно?

– Нет, не это. Я потом не мог его вынуть – вот это смешно.Мама отвела меня к доктору, и он вынул эту штуку. Он ущипнул меня за задницу, акогда я разинул рот, чтобы завопить, он просто выхватил ее двумя пальцами.

– Лично я не собираюсь тебя щипать за задницу, – сказалМальоре. – Что тебе нужно, Доуз?

– Взрывчатые вещества, – сказал он.

Мальоре внимательно посмотрел на него, потом закатил глаза ихотел было что-то сказать, но в последний момент передумал и задумчиво почесалподбородок. – Взрывчатые вещества, стало быть, – сказал он, наконец.

– Да.

– Я знал, что у этого парня крыша поехала, – сказал Мальоре,обращаясь к самому себе. – Когда ты ушел, я еще сказал Питу: вот парень,который нарывается на несчастный случай, прямо-таки лезет на рожон. Так ему исказал.

Он ничего не ответил. Фраза о несчастном случае напомнилаему о Джонни Уокере.

– Ну ладно-ладно, хорошо, ответь мне только на один вопрос:для чего тебе нужны взрывчатые вещества? Ты что, хочешь взорвать египетскуюторговую выставку? Или положить взрывчатку в самолет? Или, может быть,просто-напросто отправить в ад свою любимую тещу?

– Я бы не стал тратить на тещу взрывчатку, – ответил он, иоба они засмеялись, но атмосфера продолжала оставаться напряженной.

– Так в чем же дело? Кто тебе насолил?

– Никто мне не насолил, – ответил он. – Если бы дело былотолько в этом, если бы я хотел кого-нибудь убить, я бы просто купил пистолет, ивсе. – Тут он вспомнил, что он уже купил пистолет, и не только пистолет, но ивинтовку, и его закормленный «Пепто-Бисмолом» живот вновь почувствовал себянеспокойно.

– Так зачем же тебе взрывчатые вещества?

– Я хочу взорвать дорогу.

Мальоре посмотрел на него с откровенным недоверием. Все егоэмоциональные проявления отличались некоторой преувеличенностью, словно онприспособил свой характер к увеличительным свойствам своих очков. – Итак, тыхочешь взорвать дорогу. Какую дорогу?

– Она, вообще-то, еще не построена. – Он начал получать отэтого разговора своего рода извращенное удовольствие. Кроме того, это ведьоттягивало предстоящее ему неизбежное объяснение с Мэри.

– Итак, ты хочешь взорвать дорогу, которая, вообще-то, ещене построена. Боюсь, мистер, я тебя принял не за того, кто ты есть. У тебя непросто крыша поехала. Ты – самый обыкновенный природный псих. Можешь тыобъяснить, чего ты, наконец, хочешь?