Найдя Сэма, девушка передала ему эту информацию. Он позвонилв офис еще раз, чтобы извиниться перед теми, кому была назначена встреча наодиннадцать. К часу он пообещал подъехать в «Ла Гренуй». Он просто не мог себепозволить уехать, не узнав, что с его женой.

Только в половине первого ему сказали, что Алекс впослеоперационной — через четыре часа после того, как они расстались. Выслушавего возмущения по поводу бессмысленной задержки, медсестра сообщила ему, чтодоктор Герман через несколько минут спустится, чтобы встретиться с ним.

Он пришел без десяти час и застал Сэма расхаживающим попалате, подобно разъяренному льву. Унылый больничный интерьер, запахантисептиков и бесконечное ожидание, которому могли предаваться разве что люди,ничем более в жизни не занятые, окончательно доконали его. У Сэма стояларабота, и он не мог себе позволить целый день впустую дожидаться какого-топроклятого врача.

— Мистер Паркер? — Доктор Герман вошел в палатупрямо в операционной рубахе и с маской на шее. На ногах у него было нечто вроденосков. Пожав Сэму руку, он окинул его почти ничего не выражавшим взглядом.

— Как моя жена? — Сэм не желал терять времени навсякие прелюдии, поскольку был уверен, что все в полном порядке. Он уже почтиопоздал на ленч с Саймоном, его помощницей и новыми клиентами, прождавшими егоцелое утро.

— Сейчас все уже хорошо. Она потеряла очень мало крови,и нам не потребовалось делать переливание.

В последнее время этот вопрос стал самым насущным, и Германбыл уверен, что Сэм это оценит, Но на того это не произвело никакоговпечатления — казалось, он слегка смутился, услышав о переливании.

— Переливание при биопсии? — В комнате повислодолгое молчание. — По-моему, это несколько необычно.

— Мистер Паркер, как я и подозревал, мы обнаружили увашей жены обширную опухоль глубоко в груди. Помимо протоков, она затронула и окружающиеткани, хотя края опухоли чистые. Через два или три дня я смогу сообщить вам осостоянии лимфатических узлов. Но у меня нет никаких сомнений по поводу того,что опухоль злокачественна; я думаю, что это рак второй стадии.

Сэм почувствовал, как у него начинает кружиться голова.

Это было похоже на то, что происходило с Алекс, когда онауслышала про тень на маммограмме. Все, что ей говорили после этого, было лишьсмешением звуков и шумов.

— Мы надеемся, что нам удалось удалить очаг, —продолжал Герман, — но я уже говорил вашей жене об опасности рецидива.Чаще всего рак груди не имеет летального исхода — разумеется, при правильном исвоевременном лечении, включающем в себя удаление опухоли на стадии зарождения,когда она еще не распространилась на весь организм. Поэтому мы пытаемсяпридерживаться крайне решительных методов. Если нам повезет и если не затронутылимфатические узлы, то я думаю, что в целом мы справились с ее недугом.

— Скажите, что это означает? — спросил Сэм,чувствуя, как у него подкашиваются колени. — Вы вырезали опухоль?

— Конечно. И разумеется, мы удалили грудь. Этоединственный способ застраховать ее от возможных рецидивов. Не может бытьрецидива в груди, которой нет. Разумеется, рак может возникнуть снова в груднойклетке или в других местах; могут также появиться и метастазы, но это зависитот величины опухоли и от того, затронуты ли лимфатические узлы. Но удалениегруди решает массу проблем.

Алекс-то это понимала.

— А может, лучше сразу ее убить, чем так издеваться надчеловеком? Разве это не решит все проблемы одним махом? Что это за варварство —отрезать женщине грудь, «чтобы опухоль не распространялась»? Что у вас, чертпобери, за медицина?

Сэм был в ярости и не постарался даже понизить голос.

— «Медицина осторожности», мистер Паркер. Мыпридерживаемся активного подхода к лечению рака, потому что не хотим, чтобынаши пациенты умирали. И, как вы, наверное, уже поняли, мы произвели рассечениеподмышечной впадины и взяли на анализ кусок подмышечной ткани. Впрочем, янадеюсь, что она не слишком сильно затронута;

Патолог подтвердит это в течение ближайших нескольких дней,а через две недели мы получим результаты гормональных анализов. Тогда у менясложится окончательная картина, и станет ясно, как лечить ее дальше.

— Как лечить ее дальше?! Что еще вы собираетесь делать?

Сэм был в неистовстве. Одним идиотским движением онинавсегда обезобразили бедную Алекс.

— В зависимости от степени поражения лимфатическихузлов мы, возможно, проведем курс достаточно сильной химиотерапии просто длятого, чтобы исключить возможные рецидивы. Кроме того, может встать вопрос и огормональной терапии, но на этот счет я пока ничего определенного сказать немогу. Женщинам ее возраста гормоны назначают редко. Поскольку грудь удалена,необходимость в облучении отпадает.

Начало курса химиотерапии мы отложим на несколько недель.

Ей нужно время, чтобы встать на ноги, а нам — чтобы оценитьситуацию. Я созову консилиум онкологов, и мы обсудим ее случай — разумеется,после того, как мы получим полную патологическую картину. Я могу заверить вас втом, что все меры по лечению вашей жены будут тщательно взвешены.

— Так же тщательно, как вы ей грудь отрезали? —Как они могли? Сэм не в состоянии был в это поверить.

— Поверьте мне, мистер Паркер, у нас не было другоговыхода, — тихо сказал Питер Герман.

Ему уже не раз приходилось иметь дело с самыми разнымимужьями онкологических больных — с разъяренными, испуганными или теми, ктопросто отказывался поверить в реальность происходящего. Мужья мало отличалисьот самих: пациенток. Но у доктора сложилось ощущение, что сама Алекс Паркероценила всю опасность положения гораздо лучше, чем ее супруг.

— Проведенная нами операция называется умереннойрадикальной мастэктомией, — продолжал он. — Это означает, что мыотняли не только всю грудь, но и грудные ткани, в том числе и те, которыеокружают грудную кость, ключицу и ребра, а также малые грудные мышцы. Черезнесколько месяцев она сможет сделать восстановительную пластическую операцию,если пожелает и если к тому времени курс химиотерапии закончится. А потом онасможет носить протез.

В его устах все это звучало очень просто, но даже Сэмпонимал, что простота эта обманчива. Одним взмахом скальпеля доктор ПитерГерман изменил все. Слушая ее, Сэм поймал себя на мысли, что его любимую женузаменили каким-то мутантом.

— Я не могу понять, как вы могли это сделать, — снескрываемым ужасом выдавил он, и врач понял, что Сэму просто требовалосьвремя, чтобы все это осознать.

— У вашей жены рак, мистер Паркер. Мы хотим вылечитьее.

К этому нечего было добавить, и Сэм кивнул, пытаясь скрытьвыступившие на глазах слезы.

— Как вы считаете, каковы ее шансы на выживание?