– Прошу простить. – Гари поспешно кивнул на прощание и ретировался.

Ник старался не смотреть на статью, но любопытство все же взяло верх.

Начало было довольно стандартным, автор рассказывал о том, как люди объединились в комитет, который помогает детскому онкологическому отделению, и как им пришла мысль выпустить календарь с целью собрать средства на оборудование и лекарства. Там же он увидел фотографии всех, кто позировал, в том числе и себя.

Ник готов был отшвырнуть статью, но что-то привлекло его внимание. Дальше говорилось о женщине, которая перенесла рак, также здесь была ее фотография.

«Но что это?…»

Ник откинулся в кресле, взял в руки статью и принялся читать уже внимательнее.

Закончив, он несколько минут смотрел на нее ничего не видящими глазами. Ему в голову не приходило, что у Сэм в подростковом возрасте была остеосаркома.

Почему она ему не сказала? К тому же она знала, что его племянник перенес ту же болезнь? Неужели она серьезно думала, что такая новость может изменить его к ней отношение?

В статье упоминалось, что не все в прошлом Сэмми были способны принять этот факт. Да, не все могут, но ведь она хорошо его знала. И допускала, что он ее оттолкнет? Для него важна внутренняя красота человека, это существеннее, чем внешняя привлекательность.

Ник глубоко задумался.

Он вспомнил день в парке. Тогда он спросил Сэмми, хочет ли она иметь детей, и признался, что и сам не исключает этого.

В статье сказано, что ей делали химиотерапию до и после операции. Он не знал в деталях, как это влияет на женщин и их репродуктивную функцию, – к счастью, никто из женщин в его семье не перенес ничего похожего, – но предполагал, что с деторождением у нее могут быть проблемы. Погрузившись в Интернет, он вскоре выяснил, что так и есть. Проблемы будут, только если женщина не позаботилась заранее о том, чтобы заморозить яйцеклетки.

«Проблема не в тебе, дело во мне».

Теперь он понял, что она имела в виду. Значит, Сэм разорвала их отношения не потому, что он ей безразличен, она знала, что не может дать ему настоящую семью, и решила уйти, чтобы не ломать ему жизнь. Она оттолкнула его, но это был акт самопожертвования.

Но почему Сэм не захотела с ним поделиться? Скорее всего, боялась, раз в прошлом не раз испытывала боль. Ей было еще труднее, чем ему самому.

С одной стороны, Нику было обидно, что Сэм настолько ему не доверяла, но с другой, он ее хорошо понимал. Может, стоит первому сделать шаг и дать ей возможность все рассказать?

Когда дневное заседание закончились, Ник позвонил Сэм. В ее телефоне была включена переадресация на голосовую почту, это означало, что она занята или избегает его. Сложно понять, какова причина. Ник решил оставить сообщение и выразиться коротко и ясно, чтобы она точно его правильно поняла.

«Сэмми, это Ник. Я видел статью твоего друга о календаре и о тебе. Если ты не перезвонишь мне, я буду сидеть на пороге твоего дома до тех пор, пока ты не появишься, и мне плевать, если для этого потребуется месяц. Пойми, нам очень, очень надо поговорить».

Сэмми сказала себе, что должна ответить, когда на экране появилось имя Ника, но у нее не было сил. Впрочем, она прослушала его сообщение голосовой почты.

Значит, он хочет с ней поговорить и отказ не примет.

Сэм сделала несколько глубоких вдохов. Если Ник прочитал статью, значит, он знает правду, и невозможно понять, что у него в голове. Впрочем, она должна дать ему возможность, по крайней мере, высказаться.

Настало время проявить храбрость.

Она решительно взяла телефон и набрала его номер.

– Это Сэмми. Перезваниваю, как ты и просил. – Она старалась говорить спокойно.

– Нам надо побеседовать, и лучше не по телефону. Давай встретимся вечером.

Сэмми опустила глаза и увидела, как дрожат пальцы.

– Я…

– На нейтральной территории. Помнишь то место, где мы завтракали? Рядом с Флит-стрит?

– Да, помню.

– Можем мы встретиться там?

– Хорошо. В котором часу?

– В любое время после шести.

– Тогда ровно в шесть.

Лучше сделать это скорее, чем думать и ждать.

– Увидимся в шесть.

Ник отсоединился. Он, видимо, либо очень занят, либо здорово на нее зол. Возможно, и то и другое.

Сэмми с трудом сосредоточилась на работе, а через два часа закончила и поехала в кафе. Ник уже ждал ее. Стоило ей взглянуть на него, как сердце упало в пропасть. Как она по нему скучала. Впрочем, сейчас об этом нельзя думать.

Не стоит убеждать себя, что все поправимо. Они расстались, об этом не стоит забывать. Она не может позволить себе даже малейшую надежду, что жизнь изменится к лучшему.

– Спасибо, что пришла, – сказал Ник, вставая, когда она подошла к столику. – Выпьешь кофе? Или вино?

– Чай с мятой.

Он заказал ей чай и себе кофе.

Сэмми вспомнила о его сообщении.

– Ты бы действительно стал сидеть на пороге моего дома целый месяц?

– Я разбил бы лагерь на твоем крыльце. Хочется надеяться, что ты не заставила бы меня так долго ждать, но я бы стал, если потребовалось.

В сердце мелькнула надежда. А вдруг у них действительно получится?

В этот момент официант принес чашки, и оба замолчали. Их разговор совсем не для посторонних ушей.

– Почему ты не рассказала мне? – спросил Ник, когда официант отошел к другому столику.

– Ты читал статью? – спросила Сэм. Риторический вопрос. Ответ известен им обоим.

Сэм так нервничала, что не знала, что сказать, поэтому произнесла первое, пришедшее на ум.

– Читал. – Она уловила боль в его голосе. И обиду. – Почему ты мне не рассказала?

– Я собиралась.

– Мы готовы были заняться любовью, Сэм, но ты не рассказала. Теперь я понимаю, почему ты не носишь короткие юбки и даже с длинными надеваешь плотные колготки. И почему ты меня выгнала, вместо того чтобы заняться тем, чего нам обоим хотелось.

– Да. – Она неожиданно почувствовала себя очень глупой. Действительно, почему она не набралась смелости и не призналась Нику? Они оба лишились, возможно, лучшей ночи в жизни. И все из-за ее трусости.

– Ты сказала, что твоя сестра имеет какое-то отношение к отделению онкологии, что у нее был рак.

Сэм покачала головой:

– Нет. Я сказала тебе, что она тоже отдает свои волосы на изготовление париков, так же как и я. Ты сам сделал вывод, что рак был у нее.

– Ты поняла, какой я сделал вывод, но не поправила меня.

– Ложь по умолчанию не лучше намеренной лжи. Так ты скажешь, я полагаю, – вздохнула Сэм.