– Прости, Ник, – произнесла она, – и уходи.

* * *

Ник молча оделся. Он был слишком ошеломлен происходящим, чтобы говорить. Поверить сложно, что Сэмми разорвала их отношения.

Он был уверен, что они достаточно близки, чтобы стать чем-то большим друг для друга.

Через секунду они бы занимались любовью. Что же произошло?

Он чувствовал ее боль, что-то ее расстроило, но она не доверяла ему настолько, чтобы поделиться и рассказать обо всем. От этого у Ника появилось ощущение, будто его придавило камнем.

Сердце неприятно сжалось. Он опять совершает ошибку. Он был уверен, что Сэмми не похожа на Наоми. Она бы никогда не стала использовать его увлеченность работой как предлог для желания развестись. Однако, как и в прошлый раз, он отдал этой женщине частичку себя, позволил слишком много вложить в эти отношения. Сэмми ясно дала понять, что она не испытывает к нему те же чувства. Она даже не смогла посмотреть ему в глаза.

Ник молча вышел из квартиры Сэм и поехал домой. Он настолько был погружен в свои переживания, что несколько раз не сразу среагировал на переключившийся светофор, чем вызвал недовольство водителей и многочисленные сигналы клаксонов. Оказавшись в привычной для него обстановке, он не испытал облегчения. Почему он так остро реагирует? Ведь ему уже приходилось оказываться в таком положении, он знает, что надо лишь взять себя в руки и дождаться, когда боль утихнет.

Ник позвонил Сэм на следующий день. Он не собирался требовать объяснений, просто хотел узнать, что с ней все в порядке. Вчера она была напугана. Видимо, для того были серьезные причины.

Она не ответила. Ни на звонок, ни на сообщение.

Ник попытался связаться с ней еще раз днем, но опять безрезультатно.

Следующие полторы недели он работал почти без отдыха. По крайней мере, любимое дело его никогда не подводило. Все вопросы знакомых и друзей он отметал, и вскоре окружающие перестали спрашивать, все ли у него хорошо.

У него все плохо. Очень плохо.

Но когда-нибудь будет хорошо.

Наверное.

Сэмми казалось, что ее глаз совсем не видно – так долго она плакала. Она по опыту знала, что в таком состоянии ей лучше всего сконцентрироваться на работе и не давать себе даже часа свободного времени.

Впрочем, появившись следующим утром на съемке, Сэм была вынуждена солгать:

– У меня конъюнктивит, извините, но я буду в темных очках.

Глаза ее действительно опухли и болели, но от слез, а не от инфекции.

Ее также не покидало ощущение, что она совершила самую непростительную ошибку в жизни, но в то же время чувствовала, что поступила верно.

Сэм надеялась, что боль ее скоро утихнет.

– Я же вижу, что-то случилось, – с тревогой произнесла Мэнди. – И не подыскивай оправдания. С мальчиками сейчас наша соседка Даница, поэтому я могу остаться с тобой столько, сколько нужно, чтобы ты наконец признался.

Ник тяжело вздохнул.

– Хорошо. Мы с Сэмми расстались.

– Что? Но почему ты отказался от нее? Она очень милая девушка.

– Я не отказывался. Она попросила меня уйти.

– Не может быть. – Мэнди была шокирована новостью. – Я же видела, как она ведет себя с тобой, ты ей небезразличен, Ник. Наверное, ты что-то не так понял?

– Она сказала, что не может. Как заставить человека чувствовать то, что он не хочет? – Он нахмурился и отвел взгляд. – К счастью, я не успел признаться ей в любви и выставить себя полным идиотом.

– О, Ник. – Сестра обняла его. – Ты уверен, что не сделал ничего, что ее обидело?

– Уверен. – Он не станет рассказывать сестре, при каких обстоятельствах произошел их последний разговор. – Она выразилась предельно ясно.

– Мне так жаль. Я надеялась…

– Я знаю, Мэнди. Ничего, жизнь продолжается. Как говорится, в реке еще много рыбы.

– Да, но ты не считаешь нужным даже закинуть удочку.

– Послушай, у меня прекрасная семья, любимая работа, друзья. Этого достаточно.

Он уже столько раз повторял это, что готов был поверить.

– Что значит вы расстались? Хочешь сказать, он повел себя так же, как Брин? – возмутилась Эшли.

Сэмми отвела взгляд.

– Ты ничего ему не рассказала, – догадалась Клэр.

– Нет.

– То есть ты оттолкнула его, даже ничего не объяснив? – воскликнула Эшли. – Сэм, ты с ума сошла? Ты ведь ради него поступилась принципами и назначила четвертое свидание, а это значит, он был тебе дорог.

– Так и есть. – Сэмми закусила губу от боли. – Я так поступила, потому что это правильно. Теперь у Ника будет шанс найти нормальную женщину, без изъянов.

– Значит, ты трусиха, которая боится даже попытаться стать счастливой? – Когда Сэм вздрогнула и повернулась к ней, Кэрол продолжила: – Да, мы с Эш имеем право тебе это сказать, мы твои лучшие подруги, мы любим тебя, нам больно видеть, как ты совершаешь глупости.

– Поговори с ним, Сэмми, – взмолилась Эшли. – Скажи, что ты совершила ошибку, струсив, а потом расскажи ему все.

Сэм покачала головой:

– Уже поздно.

– Никогда ничего не поздно, – уверенно заключила Клэр. – Смотри, на следующей неделе будет ланч, посвященный выходу календаря. Ник должен там быть. Воспользуйся случаем.

Но Ник не пришел на ланч.

Зандер, Нэд и Мэнди были там, но сестра Ника бросила на нее лишь холодный взгляд и увела мальчиков, едва они собрались с ней заговорить.

Сэмми ощущала себя самым отвратительным человеком на свете.

Полученное от Зандера сообщение сделало боль почти невыносимой.

«Ты не Черная вдова. Ты трусиха».

Он прав. Сэмми с трудом доплелась до дома и прорыдала весь вечер, пока не забылась сном.

– Чай? – улыбнулся Гари и поставил перед Ником чашку. – Да, и еще мне кажется, вам будет интересно увидеть это. – Он положил перед ним статью. – О вашем календаре. Он продается внизу и расходится, как горячие пирожки. Почти все ваши коллеги его приобрели.

Ник посмотрел на него, и глаза его стали круглыми.

– Я придушу каждого следующего человека, посмевшего спросить, буду ли теперь всегда приходить на заседания голым.

– На самом деле вы совершили отважный поступок. У меня бы, например, не хватило духу. Как ваш племянник? Все хорошо, я надеюсь?

– Да, благодарю, что спросили.

– А с вами все в порядке?

Ник многозначительно посмотрел на помощника.

– Непременно будет, когда мне перестанут мешать работать.