Словно прочитав ее мысли, Ник произнес:

– Пойми, это не в силах изменить наши отношения. Но ты права, я должен увидеть его. Для себя. И тогда я смогу доказать тебе, что это для меня ничего не значит.

Сэм закрыла глаза:

– Тогда смотри.

Сэм подняла сначала одну, потом другую ногу, освобождаясь от штанин, и зажмурилась еще сильнее.

Внезапно она почувствовала, что его губы касаются ее кожи. Той, которая осталась. Ее шрама.

По щекам покатились слезы, и она не могла их сдержать.

– Сэмми, – произнес Ник, обнимая ее колени. – Ты самая красивая, самая храбрая, самая удивительная женщина на свете. Я горжусь тобой. Ты прошла через много испытаний, но не утратила силы. – Он еще раз коснулся губами шрама и встал. – Открой глаза, Сэм. Открой и посмотри на меня.

Это было невероятно сложно. Если вдруг она увидит хоть искру жалости, она не сможет остаться рядом с ним. Она должна будет уйти, о чем непременно пожалеет, но по-другому поступить не сможет.

– Давай же.

Сэм набрала в легкие побольше воздуха и, приложив все силы, подняла веки.

В его глазах не было жалости, лишь то, чему она побоялась дать определение, но надеялась, что не ошиблась.

– Ты очень красивая и храбрая. Я люблю тебя. Да, у нас был непростой путь, возможно, нам еще предстоит натолкнуться на камни или даже валуны, но мы справимся с ними. Вместе.

– Ты меня любишь? – прошептала она.

– Я очень тебя люблю, – кивнул Ник. – Мне кажется, я влюбился в первый день, когда тебя увидел. Ты тогда заставила меня раздеться у тебя на глазах, а потом разговаривала со мной, пока я не стал ощущать себя комфортно и уверенно. Потом мы обедали, и ты с удовольствием ела все, что я заказал. Тогда я понял, что ты искренний и прямой человек.

– Но я тебе лгала.

– Нет ничего удивительного в том, что ты не смогла побороть страхи и рассказать мне все откровенно. Да, я признаю, мне было неприятно, когда я все узнал, но теперь я понимаю, как тебе было тяжело.

– Спасибо.

Ник поцеловал ее.

– У нас появился второй шанс, Сэмми. Давай не будем его упускать.

Она коснулась его щеки.

– А со мной это произошло, когда ты позволил Нэду облить тебя с ног до головы водой. Ты не думал о себе, лишь хотел доставить радость мальчикам.

Ник откашлялся.

– Значит ли это?…

– Разве я еще не сказала? – Сэм растерянно заморгала.

– Сэмми? – От нетерпения он повысил голос.

– Я люблю тебя, Ник. Хотя и очень боюсь, что поступаю неправильно.

– Мы оба в прошлом пережили боль, но это не повод повторять ошибки. Пусть все идет своим чередом, мы поможем друг другу и научимся доверять.

– Отличный план.

– Начнем прямо сейчас.

– Ты, наверное, забыл, что я почти раздета, а ты полностью одет.

– Такое с нами уже случалось, верно? Ну, или нечто похожее. Надеюсь, на этот раз ты не попросишь меня уйти.

– Ты у себя дома. Как я могу о таком просить?

– Тогда обещай, что не уйдешь сама. Сейчас я хочу быть с тобой, Сэмми. Хочу доказать, что ты самая настоящая женщина, самая лучшая для меня, самая дорогая.

Она потянулась к нему и поцеловала, а пальцы ее тем временем торопливо расстегивали пуговицы на его сорочке.

Два месяца спустя

Ник поставил на прикроватную тумбочку рядом с Сэмми чашку кофе и положил воскресные газеты.

– Ты уверен, что тебе сегодня надо работать? – спросила она, многозначительно глядя на него и поглаживая лежащую рядом подушку. – Мы могли бы провести утро в постели, а потом погулять по городу, полюбоваться рождественским убранством. Представь, горячий шоколад, глинтвейн, имбирные пряники… м-м-м…

– Мне необходимо поработать, так что отложим прогулку. – Он наклонился и поцеловал ее. – Но обещаю отправить тебе сообщение, когда буду заканчивать, и мы можем встретиться и поужинать вместе.

Сэм счастливо улыбнулась.

– Будет здорово, если ты сможешь найти где-то свободный столик. Многие рестораны закрыты для проведения рождественских вечеринок.

Ник самодовольно усмехнулся.

– Не волнуйся, я найду выход.

– Что ж, я верю тебе, мистер Декабрь.

– Вот и правильно. – Глаза его блеснули. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Увидимся позже.

Сэмми провела все утро в кровати, читая газеты, а потом пообедала и весь день слонялась по квартире.

Сообщение пришло в три.

«Встретимся у церкви Тамплиеров. Захвати фотоаппарат».

Странно. Возможно, Ник узнал о том, что там будет проходить какая-то выставка или концерт, и таким образом хочет искупить свою вину за то, что они не погуляли по городу?

Сэм вышла из дома и отправилась на метро до станции «Эмбанкмент», а затем дошла пешком до храма.

В декабре темнеет часам к четырем, и к этому времени уже сгущались сумерки. Сэм не удержалась и сделала несколько снимков газовых фонарей. Ник сказал, что, глядя на них, словно возвращаешься в эпоху Диккенса, и он абсолютно прав. Если здесь появятся несколько актеров-мужчин в цилиндрах и дамы в кринолинах, картина будет такая же, как на старой Рождественской открытке.

Ей показалось, что храм выглядел совсем по-новому, когда в воздухе пахло хвоей и звучал орган, наполняя пространство мелодией гимна «Тихая ночь».

Это не может быть концерт, ведь публика еще не собралась, здесь только она и еще двое праздных туристов. Сэм прошла внутрь, и органист стал играть другую мелодию. Это же Лунная соната. Разве разрешено играть светскую музыку в церкви? Сэм огляделась и поискала глазами Ника. Похоже, никакого концерта не будет. Возможно, его задержали дела. Что ж, в таком прекрасном месте она готова его подождать. Особенно когда звучит ее любимое произведение. Теперь Сэм была уверена, что это именно Бетховен.

Она решила посмотреть еще раз на надгробия, но к ней подошел церковный служитель.

– Мисс Томпсон?

– Да. – Сэм была более чем удивлена. Откуда ему известно ее имя?

– Тогда эта записка для вас.

От Ника? Но почему он не позвонил ей и не отправил сообщение на телефон?

Мужчина сделал жест рукой, указывая на статую собаки, в пасти которой она заметила конверт кремового цвета. Черным на нем было указано ее имя. Почерк Ника она узнала сразу.

Зачем он оставил ей записку? И почему в пасти собаки?

– Благодарю, – сказала она и открыла конверт. В нем была сливочного цвета карточка, на которой было написано: