– А там заправочка стоит.

– На погосте?

– Ага.

Я завела мотор, и «колонна» двинулась.Примерно через полчаса впереди показались железные ворота, домишко из красногокирпича и вывеска «АЗС. Кафе и магазин».

Дорога закончилась. В синем-пресинем небеносились птички, тишина стояла замечательная, как на кладбище. Правда, мы инаходились на нем. Прямо у заправочных колонок начинались надгробья.

Сидевший на раскладном стульчике парень взеленом комбинезоне встал и взял «пистолет».

– Заезжайте сюда, – велел он, –вам 92-й?

Я посмотрела на узкое пространство междуколонной и кирпичным домиком:

– Въехать в эту щель?

– Тут полно места!

– Ну, я не сумею, – промямлилая, – может, поможете?

– Мое дело бензин заливать, – непошел на контакт парень.

– Но я не могу, плохо вожу.

– Значит, не заправишься, – заявилслужащий и, выжидательно поглядев на сверкающий «Мерседес», добавил: – Тогдаотваливай, вишь сзади какой клиент!

– Гарик, – заорала я, – помоги!

«Мерс» распахнулся, из него горохом посыпалисьКирюшка, Лиза, Костя, Муля, Ада, Рамик и Рейчел. Следом, сохраняя полноедостоинство, вылезли Роман и Леня. Надо сказать, что юноши, одетые во всечерное, выглядели в этой ситуации наиболее адекватно. Потом раскрылась дверьшофера, и, небрежно размахивая сотовым телефоном, показался Игорь Серафимович.

Заправщик разинул рот. Группа клиентовдействительно выглядела живописно: куча детей и животных, потная тетка,всклокоченная, как банный веник, два парня, явно криминального типа… Завершалкартину Игорь Серафимович, верхняя часть которого, одетая в дорогой летнийпиджак и безукоризненную сорочку, сильно отличалась от нижней, облаченной вмятые тренировочные штаны. Правда, на ногах у него красовались изумительныеботинки из кожи антилопы.

– Ну, – завел Гарик, и тут зазвонилтелефон.

– Да, – рявкнул он, – ты менядостал! Покупай, подумаешь, деньги, сто тысяч зеленых! Только больше не звони,отдыхаю я!

– Дайте ключики, – тихо пробормоталзаправщик, – подгоню машину к колонке.

Увидев, что он открыл бензобак, я налетела наКирюшку:

– Жабу Гертруду не взяли?

– А надо было? – удивился мальчишка.

– Естественно, нет, впрочем, собак тоже.

– Ну когда бы они еще на «Мерседесе»прокатились? – вступилась за друга Лиза.

Действительно, когда? Я отвернулась от детей,села на большой камень у обочины и расслабилась. Несмотря на вечер, стоялатяжелая, удушающая жара. Роман и Леонид, словно тени, маячили у «мерса». Лиза,Кирюшка и Костя накинулись на ларек со жвачками, стоявший у входа на кладбище.Одуревшие от жары и долгой поездки в автомобиле собаки с оглушительным лаем бегалипо пустырю. Я облокотилась на колени и заметила, что тапки, тряпочные, синие,купленные мною у метро за двадцать пять рублей, окончательно порвались, инаружу торчат большие пальцы ног. Игорь Серафимович продолжал орать в трубку. Ввоздухе клубились слова: «миллион», «сальдо»… Заправщик старательно закрыл бак.Тяжелый вздох вырвался из моей груди – ну почему у меня всегда так: еслизаправка, то обязательно на кладбище?

На следующее утро я, быстренько собравшись,сбегала к Ребекке, обсудила с ней кое-какие проблемы и в полдень уже подъезжалак Солнечной.

Мишин ларек с книгами стоял на прежнем месте.Я отдала парню деньги за детектив, потом достала из сумочки только чтополученную от Бекки фотографию Николая и спросила:

– Не припомнишь случайно, не он липодошел к той женщине, что под поезд попала?

– А, – протянул Миша, – так вы,значит, из милиции.

– Тьфу, – сплюнула Настя, стоявшаярядом со своей религиозной литературой, – то-то, гляжу, морда больнопротивная, а она из легавки!

Я невольно покосилась в ее сторону: надо же,какой странный лексикон для богомольной женщины.

– Не обращайте внимания, –ухмыльнулся Миша, – она на зоне была, ворюга, а потом уверовала и теперьвсех жизни учит, просто смешно. Вовсе она не такая, как кажется. Впрочем, и мывсе тоже корчим из себя невесть что, а в сущности…

Он взял снимок и стал внимательноразглядывать.

– Изыди, сатана, – буркнула Настя идемонстративно отвернулась.

– Точно, – отозвался Миша, –этот самый и есть. Морда толстая. Весь из себя такой, с золотыми часами, небосьбешеные бабки зашибает…

Уже несясь в электричке к Москве, я невольноподумала: ведь торговец прав. Все мы также корчим из себя невесть что, лишь быникто не узнал о том, какие демоны таятся в душе. Моя лучшая подруга Катюша,хирург, однажды, в особо злую минуту, сказала:

– Знаешь, Лампа, чего в человеке большевсего? Дерьма, причем не в переносном, а в прямом смысле этого слова, как врачговорю.

Да, милый Николя тоже усиленно пытаетсяизобразить, что его внутренности заполнены розовыми лепестками… Интересно,зачем он встречался с Линой на платформе? Что ж, придется задать мужику этотвопрос, но сначала побеседуем с некоей дамой Ириной Леонидовной Самохваловой.Ребекка сказала, что эта особа великолепно знает всех сотрудников академии и дастисчерпывающую информацию не только о них, но и о Славине, она быларуководителем кандидатской диссертации Вячеслава Сергеевича, и благодарныйпрофессор потом всю жизнь поддерживал ее и взял на работу в свой вуз.

Приоткрыв дверь с табличкой «Отделение экономики»,я увидела даму лет шестидесяти, с супермодной прической и безукоризненныммакияжем.

– Простите, где найти Ирину Леонидовну?

– Входите, входите, – пропелаженщина глубоким грудным контральто, – вы та самая журналистка с дивнымрусским именем Евлампия, которая собирается писать книгу о Вячеславе? Идите,идите, Ребекка меня предупредила, жду вас!

Не веря своим ушам и глазам, я села напротивСамохваловой. По самым скромным подсчетам, ей около восьмидесяти, но большешестидесяти никак не дашь! Поняв, какое впечатление она произвела, ИринаЛеонидовна улыбнулась:

– Ну, и о чем станем беседовать?

– Расскажите о Вячеславе Сергеевиче…

– О, дорогая, какой всеобъемлющийвопрос, – улыбнулась дама и начала.