— Господи, не Ты ли сказал, что никто не благ,так прими же нас, как бы несовершенны мы ни были, и в неизреченном милосердииТвоем и неисчерпаемой любви Твоей — прости. Как простил Ты крестоносцев,которые убивали мусульман, чтобы отвоевать Святую Землю Иерусалима; как простилинквизиторов, которые хотели отстоять чистоту Твоей церкви; как простил и тех,кто оскорблял Тебя и возвел на Голгофу. Прости нас, потому что мы вынужденыпринести жертву во спасение города.

— Теперь перейдем к практической стороневопроса, — сказала жена мэра. — Давайте решим, кто же будет жертвой. И ктосовершит жертвоприношение.

— Девушка, которой все мы столько помогали,которую постоянно опекали, привела в Вискос дьявола, — сказал латифундист,который в не слишком отдаленном прошлом переспал с этой самой девушкой и с техпор пребывал в постоянном страхе — вдруг она в один прекрасный день возьмет даи расскажет об этом его жене. — Зло искореняется только Злом, и потому онадолжна понести кару.

Двое из присутствующих согласились, заявив,что сеньорита Прим, помимо всего прочего, —единственный человек в Вискосе,которому нельзя доверять, поскольку она считает, что непохожа на других, и нескрывает, что когда-нибудь покинет город.

— Матери у нее нет. Бабушка умерла. Никто и незаметит ее исчезновения, — заявил мэр, ставший третьим, кто поддержал этомнение. Но тут с возражением выступила его жена:

— Предположим, что она знает, где спрятанозолото: ведь в конце концов она — единственная, кто видел его своими глазами.Кроме того, доверять ей можно именно по тем причинам, которые уже были здесьвысказаны: это она привела Зло в наш город, это она заставила всех его жителейразмышлять о преступлении. Можете говорить, что хотите, но, если все прочиенаши земляки будут молчать, получится так: слово этой, так сказать, далеко небезупречной девицы — против нашего слова, слова людей, кое-чего в жизнидобившихся.

Мэр засомневался, как происходило всякий раз,когда свое мнение изрекала его жена:

— Отчего же ты стремишься спасти Шанталь —ведь ты ее терпеть не можешь?

— А я понимаю для чего, — сказал падре. — Длятого, чтобы вина пала на голову той, кто и спровоцировал трагедию. Пусть онанесет это бремя до конца дней своих, и не исключено, что окончит она их какИуда, предавший Иисуса Христа и покончивший с собой в порыве отчаяния, вполне,впрочем, бесполезного, ибо он уже создал все благоприятные условия длясовершения преступления.

Жена мэра удивилась доводу священника — этобыло в точности то же, о чем она сама думала. Шанталь была хороша собой,прельщала мужчин, не хотела жить, как все живут в Вискосе, вечно жаловалась,что прозябает в захолустном городишке, который при всех своих недостаткахнаселен людьми трудолюбивыми и порядочными и в котором многие бы просто мечталижить (имелись в виду иностранцы, покидавшие город, обнаружив, до чего жетошнотворно-скучной может быть жизнь, всегда исполненная мира и покоя).

— А я не представляю на ее месте никогодругого, — сказала хозяйка гостиницы. Она вначале погрузилась в размышления отом, как трудно будет найти кого-нибудь на замену Шанталь, но потом поняла,что, получив свою долю золота, сможет вообще закрыть, так сказать, лавочку иуехать в дальние края. — Крестьяне и пастухи — люди сплоченные, семейные, умногих имеются дети, давно покинувшие Вискос. Если с кем-нибудь из горожанчто-нибудь случится, родня заподозрит неладное. Сеньорита Прим — единственная,кто может исчезнуть бесследно.

Священник ни на кого не хотел указыватьпальцем, памятуя об Иисусе, который проклял людей, обвинивших невинного. Но онзнал, кого надлежит принести в жертву, и должен был сделать так, чтобы этостало очевидно всем.

— Жители Вискоса трудятся от зари до зари.Каждый выполняет свой урок: он есть у всех, даже у этой бедняжки, которуюдьявол решил использовать в своих злокозненных целях. Нас и так осталосьнемного, и мы не можем позволить себе роскошь отказаться от лишней пары рабочихрук.

— В таком случае, ваше преподобие, нам некогопринести в жертву. Придется уповать на чудо — вот если бы сегодня к вечеру вВискосе появился еще один чужестранец… Но даже и это — рискованно, ибо у негонаверняка есть семья, которая будет искать его по всему свету. В нашем городевсе работают, тяжким трудом добывая себе хлеб насущный — тот самый, чтопривозит в своем фургоне булочник.

— Вы правы, — ответил на это священник. — Бытьможет, со вчерашнего вечера мы всего лишь тешим себя несбыточными иллюзиями. Укаждого в Вискосе есть близкое существо, которое заметит его исчезновение искажет: «Руки прочь от него!» Лишь три человека в нашем городе спят одни — этоя, старуха Берта и сеньорита Прим.

— Вы что же — предлагаете в жертву себя?

— Чего не сделаешь для блага отчего края.

Пятеро остальных вздохнули с облегчением —внезапно они поняли, что суббота озарена солнцем, что никакого преступления небудет. Будет мученичество. Как по волшебству, разрядилась напряженнаяатмосфера, царившая в ризнице до сей минуты, и хозяйка гостиницы испыталажелание припасть к стопам этого святого.

— Есть единственная трудность, — продолжалпадре. — Вам надо будет внушить всем, что убийство священнослужителя — это несмертный грех.

— Вы сами и объясните это горожанам! —воскликнул мэр, оживившийся при мысли о том, какие реформы проведет он наполученные деньги, какую рекламную кампанию развернет в газетах, какиеинвестиции привлечет благодаря снижению налогов, какой будет наплыв туристовпосле того, как он благоустроит отель и проложит новый телефонный кабель,который избавит их от теперешних проблем со связью.

— Нет, я этого сделать не могу, — отвечалпадре. — Мученики не противятся, когда народ хочет их убить. Но сами смерти онине ищут, ибо церковь всегда нам говорила, что жизнь есть Божий дар. Самиобъясните.

— Нам никто не поверит. Решат, что мы —наихудшая разновидность убийц, что загубили человека святой жизни, как Иуда —Христа, польстившись на деньги.

Падре пожал плечами. Снова показалось, будтосолнце скрылось за тучами, и в ризнице опять установилась напряженнаяатмосфера.

— В этом случае остается только сеньора Берта,— сказал латифундист. После долгой паузы заговорил священник:

— Она, судя по всему, очень страдает от потеримужа: уж сколько лет в любую погоду целыми днями бесцельно сидит у своего дома.Ничего не делает — только тоскует, и я думаю, бедняжка медленно сходит с ума:проходя мимо, я много раз слышал, как она разговаривает сама с собой.