Внезапно его словно осыпало морозом. Кровь отхлынула, каксквозь вату услышал встревоженный голос Чачар:

— Больно?.. Потерпи, еще чуть-чуть...

Зачем обманывать самого себя, подумал он горько. Ясно же,что под Владыками Мира менестрель подразумевает Семерых Тайных. Эти бессмертныемаги не знают поражений, идут к зримой цели. Политики не прекраснодушныемечтатели. Перемалывают своими жерновами целые королевства, империи, народы,нации, религии, верования. Для них убить героя, короля или императора — чтораздавить тлю.

— Отдохни, — велел он Чачар. — Иди, не дуйгубки... Надо поговорить по-мужски с сэром Томасом.

Прекрасные глаза Чачар мгновенно наполнились слезами.Запруда век едва удерживала напор сверкающей влаги. Томас беспомощно посмотрелна Олега. Калика сказал сквозь зубы:

— Чачар!

Запруда прорвалась, водопады слез хлынули по бледным щекам,но голос калики был настолько странным, что ее как ветром выдуло из комнаты.Томас встревоженно подсел на ложе к Олегу:

— Очень больно?

— Сэр Томас, знаешь ли ты, что за твоей чашей охотятсяне простые грабители?

Томас подумал, меланхолично пожал плечами:

— Нет, но... какая разница?

Олег зло стиснул челюсти, пережидая приступ боли, усилиемволи послал приказ очистить кровь от грязи, дабы не случилось нагноение,добавил жара в месте раны — больно, но заживет быстрее. Сказал изменившимсяголосом:

— За чашей охотятся могущественные люди. Пока чтопосылают наемных убийц, грабителей, разбойников, но когда-то вмешаются сами.Может быть, откажешься от нее? Ради спасения жизни?

Томас прямо смотрел на друга:

— Спасибо... Но разве жизнь так уж дорога? Честьдороже, правда дороже, любовь дороже... Многое дороже, чем наши короткие жизни.Чего цепляться за такую малость? Хотят чашу, пусть попробуют взять. Я будузащищать, кто бы ни пытался отнять.

Олег огляделся по сторонам, приблизил голову к Томасу,сказал негромко:

— Тогда я скажу, кто хочет заполучить твою чашу. А ты,может быть, скажешь мне, зачем им это понадобилось... И подумаешь еще раз.Вдруг да передумаешь, решишь отдать... Я не стану тебя винить, Томас!Противники — несокрушимые. Зовут их Семеро Тайных Мудрецов. На самом деле этоони правят миром — короли, императоры, султаны и шахи в их руках не больше, чемпешки на шахматной доске!

Томас смотрел недоверчиво, но щеки против воли вспыхнулижарким румянцем, он оживился, подсел ближе, наклонился. Олег продолжал шепотом:

— Они бессмертны. Их можно убить, но без насилия онимогут жить бесконечно долго. Они видели рождение, расцвет и разрушение многихимперий древности, они лучше других понимают сокровенные, скрытые от простыхглаз причины падений и взлетов новых народов, царств, а за тысячи лет жизнипоняли секреты власти. Постепенно научились подправлять развитие царств: иныхподталкивают к расцвету, других умело приводят к гибели. Ты не поверишь, ноиногда достаточно в нужный день и час устроить драку на базаре, в результатекоторой гибла династия древних царей, гибло государство... А на окраинестремительно вырастало новое: сильное, здоровое, молодое. Обычно — болеесправедливое, достойное. Да-да, они, как правило, губят жестокие царства,поощряют добрые, поддерживают народы с добрыми нравами и милосерднымиобычаями...

— Они чтут Христа? — перебил Томас.

Олег запнулся, болезненно наморщил лоб, придумывая ответ.Рыцарь напряженно следил за лицом калики, не понимал — что сложного? ЧтутХриста — свои, отвергают — язычники, неверные.

— В общем-то... чтут. Если брать в целом. Ведь дорождения Христа мир тоже был не в руках Сатаны, как ты знаешь. Бог сотворил,Бог присматривал, а его сын родился как бы в помощь престарелому родителю. Нодля Семи Тайных и Христос не так уж важен... Не кипятись! Они застали мир,когда о Христе никто слыхом не слыхивал, доживут и до следующего пришествия,если состоится. Я хочу, чтобы ты не столько ломал голову над их видениембудущего мира, а подумал над опасностью, что грозит лично тебе. Ты не сможешьвыстоять, когда такие сверхмогучие люди, вернее, — маги становятся твоимипротивниками! Но это еще не все...

Он вздохнул, лицо его посерело. Томас придвинулся вплотную,в комнате словно сгустился мрак.

— В древности была сильно развита магия, — сказалОлег хрипло. — Сейчас от нее почти ничего не осталось, но Семеро Тайныхпришли из древности! Они владеют многими могучими секретами. Я не знаюсмертных, не знаю королей или героев, которые могли бы выстоять... Даже простодраться с ними!

Лицо его было осунувшееся, скорбное. Томас ощутил горячеечувство нежности к одинокому калике, непроизвольно протянул руку, обнял заплечи:

— Сэр калика! Драться можно всегда.

— Драться, — повторил Олег невесело, — зная,что погибнешь?

— Разве не знал отважный Роланд, что идет на смерть?Разве не шагнул навстречу гибели Беовульф? Не шли на славную гибель тысячигероев, зная, что жизнь коротка, а слава вечна? Сэр калика, будь эти СемероТайных даже древними языческими богами, им не испугать меня. Убить могут, но незаставят отдать Святой Грааль добровольно.

Что-то в голосе рыцаря заставило Олега спросить осторожно:

— Не веришь в их существование?

Томас помялся, ответил, уведя глаза в сторону:

— Верю в опасных противников. А вот в чудеса... Верю,что в мире есть чудесное, что за морями есть люди о трех головах, летающие рыбыи говорящие кони, ... иначе в мире жить станет совсем тошно! Но, дорогой сэркалика, я не верю, что чудеса могут стрястись со мной или в тех местах, где ябываю.

Он смотрел честными простодушными глазами. Олег сказал совздохом:

— Прекрасное мировоззрение! Европейское от холки докопыт. Дорогу новым народам, потеснись, старые империи... Но ты все-такиподумай над тем, что я сказал. Чудес не бывает вообще, но в этомма-а-а-ахоньком случае могут произойти. Обязательно произойдут, если не добудутчашу руками наемников или воров.

Томас поднялся, с грозным видом похлопал ладонью по рукоятимеча. Железная перчатка глухо позвякивала.

— Пусть попробуют! Разве сюда вбит не гвоздь,окропленный кровью Христа? Разве не подлинное древо его креста в этой рукояти?

Олег поморщился:

— Брось, Томас. Подделка.

Томас отшатнулся:

— Да как ты... да как смеешь? Как ты можешь?

— Ты в дереве разбираешься? Скажи, что за порода?

Томас сказал уверенно:

— Из дуба, слепой видит! Из чего ж делать рукоятьблагородного рыцарского меча, как не из старого мореного дуба, самогоблагородного из деревьев?