— Гм... Рукоять — да, но крест... Гвоздь не вобьешь,только пальцы изранишь. Вашего бога распяли на кресте из осины! Вообще у вашейверы какая-то странная вражда с этим бедным деревом. Осина — единственная, ктоне признала вашего бога при бегстве в Египет, то-бишь, не склонила ветви, акогда вели на Голгофу — не дрожала от жалости и сострадания. Говорят, вседеревья опустили ветви и листья! Брехня, конечно. Пороли его тоже осиновымипрутьями. Крест, как я уже сказал, из осины. Правда, на осине удавился Иуда...

Томас слушал, раскрыв рот. Олег проворчал задумчиво:

— Что за упрямое дерево? Дрожит от страха, но стоит насвоем. Гордое! А началось еще при сотворении мира. Осина тогда единственнаяотказалась выполнить какую-то работу, что все деревья сделали... На Руси нельзяв грозу прятаться под осиной, ибо Перун бьет в нее, стараясь попасть в беса,что всегда прячется под осиной. Однажды он так влупил молнией, что кровьюзабрызгало до самой вершинки, с той поры листья осины такие красноватые. Адрожат еще и потому, что между корнями спят бесы, чешут спины. Про осиновыйкол, что забивают в упырей, сам знаешь...

Голос его упал до шопота, он уже забыл о Томасе,разговаривал сам с собой. Томас задержал дыхание. Откуда калика знает какпороли и распинали? Или правду говорил полковой прелат, что один свидетель всееще ходит по земле?

За ночь стены замка остыли, в сумрачных каменных залах сталозябко, как часто бывает летом в пустынных странах: днем от жары истекаешьпотом, яйцо, закопанное в песок, испекается, а ночью зуб на зуб не попадает.Олег нашел Чачар у жарко натопленного камина. Уже умытая, свеженькая, крепкаякак налитое сладким соком яблочко, сидела на крохотной скамеечке перед жаркопылающей печью, подбрасывала в огонь березовые чурки. Сапожки сушились нажелезной решетке, босые ступни зарывались в звериную шкуру на полу.

Она подняла навстречу калике раскрасневшееся от жара лицо.На пухлых щеках играли нежные ямочки:

— Милый Олег, тебе надо лежать! Такая рана...

— Зажило как на собаке, — отмахнулся Олег. —Это на благородных заживает кое-как. Мы уже два дня гостим, пора и честь знать.Горвель в замке? Или уехал на охоту?

Чачар пугливо оглянулась, прошептала:

— Слышал? Сегодня ночью прибыл таинственный гонец. СэрГорвель заперся с ним в покоях, не допустил даже леди Ровегу.

— У Горвеля большое хозяйство, — пробормотал Олег,сердце сжалось от нехорошего предчувствия. — Да и места неспокойные!Король мог оповещать вассалов, что близится новое выступление сарацин.

— Они спорили! Кричали! — Чачар оглянулась по сторонам,прошептала еще таинственнее. — Я случайно проходила мимо двери... Гостьчто-то требовал, а наш хозяин не соглашался. Тогда гость заорал на него,грозил!

— Слышала хорошо?

— У меня развязался шнурок, я остановилась поправить.Так уж получилось, что когда наклонилась, увидела сквозь замочную скважинуГорвеля и гонца. Поверишь ли, у Горвеля лицо было несчастное, униженное!.. Ясчитаю, мужчин нельзя так унижать. Никогда! Мужчина без гордости — уже немужчина...

— Что требовал гонец? — поторопил Олег.

— Не поняла... Видела только странный жест рукой ввоздухе: круг, а потом вроде бы крест. Именно тогда Горвель побледнел,поклонился. Сперва эта дура-жена с ним так обращается, все ей не так, потомслучился менестрель, я все поняла! А когда вчера леди Ровега сказала, что он неумеет выстроить замок, я едва не крикнула: дура, а ты умеешь? Настоящая женщинаот мужчины ничего не требует, он и так отдаст все, что добудет. Его нужноподдерживать, помогать, утешать...

— Гонец у Горвеля? — спросил Олег напряженно.

— Говорят, уехал до рассвета.

Ее личико было безмятежным, красные блики пылающего каминапрыгали, сверкающей россыпью отражались в крупных блестящих глазах. Дажерумянец не поблек, словно крепко спала всю ночь. Может быть она лунатик? Нолунатики не помнят, что с ними случается.

— Где сэр Томас?

— В большой зале, — ответила она с досадой, вглазах красные искорки сменились зелеными. — Отыскал какой-то особенныймеч, корчевской закалки, теперь рубится со старшим стражем!

Олег наконец-то понял причину доносившегося снизу грохота,лязга и натужного пыхтения. Еще голоса, грубые, мощные, довольным ревом ивоплями отмечали удачные или особо мощные удары. Олег кивнул Чачар, пошел нагрохот железа и запах крепкого мужского пота.

Когда вошел в зал, там стоял рев, сверкала сталь. В узкиеокошки едва пробивались чистые лучи утреннего солнца, в дымном полумраке позалу прыгало и размахивало железом четверо: Томас сражался с тремя воинамиГорвеля. В одной руке он держал треугольный железный щит, а огромный меч вдругой двигался так, что вокруг него постоянно блистала стена холодной стали.

— Томас! — крикнул Олег настойчиво. — Нужнопоговорить с хозяином!

Томас отпрыгнул от удара, принял на щит два других, крикнулвесело:

— Ты такой же гость!

— Нужен ты.

Воины заворчали. Олег ощутил устремленные со всех сторонвраждебные взгляды. Кто-то негромко, но так чтобы он слышал, выругалсвиномордых паломников, что лезут не в свои дела, когда вроде бы желудей в этомгоду уродилось вдоволь, а они все еще бурчат...

Томас с разочарованием бросил меч одному из воинов, тотуспел ухватить на лету за рукоять, остальные проводили Томаса до лестницывоплями и стуком в щиты рукоятями мечей. Вдвоем поспешно поднялись на второйповерх. Возле покоев Горвеля взад-вперед прохаживался воин, зевал, сонно теркулаками глаза. Увидев Томаса и калику, оживился:

— Смена?.. А это вы... К хозяину?

— Да, — буркнул Томас. — Он здесь?

— Там леди Ровега. А сэр Горвель утром исчез.

Рассеянную улыбку словно сдуло с лица Томаса. Олег толкнулдвери, воин не успел остановить, вбежали в спальные покои.

Леди Ровега с заплаканными красными глазами суетливо рыласьв большой шкатулке. Еще две с откинутыми крышками стояли на лавке, одна лежалана полу. Она испуганно отшатнулась, заслушав топот, что-то в ее движениях былоот взбешенной кошки. Увидев Томаса и Олега, за которыми вбежал страж, онавсплеснула руками, сказала очень быстро, глотая слова:

— Сэр Томас, случилась беда... Мой муж и хозяин замкаисчез!

Томас растерянно развел руками, покосился на мрачного, какночь, Олега, помахал стражу:

— Все в порядке, сторожи в зале... Иди-иди!.. ЛедиРовега, он не отлучился на охоту? Помню, еще и меня звал...

— Он все собирался! — ответила леди Ровега злымсдавленным голосом. — Только мечтал, ибо у него не было свободного дня.Все строил, строил... А девок для утех хватало и на кухне, в челядной. Он невыходил за ворота замка с момента, как мы прибыли на эти дикие земли!