— За доверие спасибо, — ответил между делом Метелин. — Только хотелось бы еще знать, с чем все это связано, а не тупо участвовать в роли марионетки.

— Узнаешь, — пообещала Тая. — Потом.

— А может, сейчас? Как раз немного отвлеклась бы за разговором. Не бойся, я сумею и слушать тебя, и делом заниматься.

— Мастер на все руки, — выдавила из себя Тая, с замиранием сердца следя за каждым его движением. — Нет, давай все-таки после поговорим. Ты ведь даже не представляешь пока, что я собираюсь тебе рассказать. А если у тебя рука вдруг дрогнет, мне это слишком дорого обойдется. И так едва терплю.

— Ты сегодня молодец, — похвалил ее Метелин, по опыту прежней жизни зная, насколько невелик запас Таиного терпения и низок болевой порог. — Держишься героем. Потерпи еще немного. Я уже все промыл, сейчас наложим повязку с мазью и забинтуем.

— Хватило бы мне еще этого героизма на то, чтобы сполоснуться, — выдавила из себя Тая. — Ногу устрою на табуретке, чтобы не замочить, но болеть она все равно ведь будет.

— Хочешь, я могу тебе помочь? — предложил он, бинтуя ее ступню.

— Нет, спасибо. Я как-то еще не научилась принимать душ сквозь одежду. А демонстрировать себя в голом виде посторонним мужчинам — это не в моих правилах.

— Тайка… — он ненадолго прервался, чтобы взглянуть на нее. — Если я для тебя посторонний, так скажи мне, какого черта я здесь сейчас делаю?

— Помогаешь даме, попавшей в беду. Как истинный рыцарь. Рыцари же — это не те люди, которые ломятся с дамой в душ.

— Рыцари и дамы вымерли как минимум сто лет назад, — проворчал он, заканчивая перевязку и помогая Тае подняться. — А ты все никак не расстанешься со своей романтикой.

— Зато ты с ней и вовсе никогда не встречался, — вздохнула Тая.

— Я предпочитаю жить в реальном мире. И вести себя так, как мне подсказывает не какой-то там пресловутый рыцарский кодекс чести, а своя родная совесть. Которая, кстати, на мой взгляд, ничуть не хуже.

— Не хуже, — признала Тая. — Но… Лешка, ты никогда не научишься понимать женщин!

— Смотря каких. Если начитавшихся в детстве сказок, то, наверное, нет.

— Всех! — отрезала Тая. — Потому что даже те женщины, которые никогда не читали сказок, в душе все равно мечтают о них. А тебе на это было всегда наплевать. Ты — материалист до мозга и костей. Закоренелый, неисправимый.

— Хочешь, исправлюсь? — предложил он, заводясь. — Прямо сейчас? И вместо того, чтобы чем-то еще помочь, отправлюсь собирать тебе букет цветов? А потом лягу на диван и примусь петь тебе под гитару баллады, пока ты с больной ногой будешь готовить нам завтрак?.. Ну, что умолкла? Романтика ведь! Если тебе этого мало, то после обеда могу еще стихи написать! При условии, что обед будешь стряпать тоже ты.

— Не надо в крайности впадать.

— Это не крайности. Это жизнь. В которой ты все ждешь каких-то неземных отношений, как будто хлеб насущный от этого появится сам. Но не все так просто, Тай. Например, если бы я в свое время не вкалывал на ипотеку на трех работах, появляясь дома только переночевать, у тебя сейчас даже не было бы собственной крыши над головой. Не прими мои слова за упрек, но квартиру тебе пришлось бы снимать. А жила бы тогда на что? Однако ты ведь наверняка сейчас даже не вспоминаешь о такой мелочи! Зато о том, что я заработался и забыл про Восьмое марта, — это как пить дать вспоминаешь до сих пор! Ну и что бы он дал тебе сейчас, этот паршивый букет, если бы я тебе его тогда подарил?

«Приятные воспоминания, вместо разочарования и обид!» — хотелось сказать Тае. Но она сдержалась: не для того позвала его сюда среди ночи, чтобы ругаться. Да и про квартиру он тоже был прав: если бы не их купленная по ипотеке «трешка», которую они потом разменяли, то с жильем у них у обоих после развода были бы проблемы. Он бы их решил, со своим-то заработком, а вот ей, получающей куда меньше, пришлось бы действительно туго.

— Ладно, Леш, давай не будем спорить, — примирительно сказала она. — Я столько всего сегодня пережила! У меня просто нет ни на что больше сил. А надо еще искупаться. И все тебе рассказать… Хотя и не знаю, надо ли. Не хотелось бы еще и тебя втравливать в эти события.

— Придется, — тон, которым он это произнес, ясно дал Тае понять, что у нее не осталось выбора и что теперь он отсюда не уедет, пока она не выложит ему все как есть. — Давай помогу тебе хотя бы устроиться в душевой. И после того, как ты сполоснешься, буду ждать тебя здесь вместе с твоим подробным рассказом. Ну а если все-таки потребуюсь тебе в душе, чтобы помочь, зови. Так уж и быть, зажмурюсь.

— Я тебе не верю, ты все равно будешь подглядывать, — полушутя ответила Тая. Да, были времена, когда они с Метелиным могли принимать душ вдвоем и заниматься там не только мытьем. Но теперь эти времена безвозвратно канули в Лету, и она действительно стеснялась бывшего мужа. Она! Метелина! Даже как-то странно было это осознавать.

Когда, кое-как смыв с себя и грязь, и часть пережитого ужаса, Тая проковыляла из душевой на кухню, выяснилось, что Метелин цветы собирать не пошел, как грозился, а вместо этого принялся жарить гренки. Настоящие, когда булка предварительно пропитывается смесью яйца с молоком. Чай в фарфоровом чайнике был уже заварен. Ставни были открыты, и в окна, к Таиному удивлению, лился первый утренний свет.

— Тайка… Что же ты меня не позвала, я бы помог тебе выйти, — перевернув гренки, Метелин оторвался от сковороды, чтобы поддержать ее, пока она ковыляла до стула.

— Ничего, справилась, — вздохнула она, присаживаясь. Поморщилась, осторожно вытягивая больную ногу. Благодарно кивнула Метелину, принимая от него чашку чаю и блюдце с румяными ароматными гренками. Надкусила один, глядя на Метелина и невольно думая, лучше ли было бы, если бы он вместо завтрака действительно принес ей цветы. Поскольку совместить и то и другое времени бы вряд ли хватило.

— Тайка, ешь, хватит смотреть потерявшимся щенком, — выложив со сковороды последнюю партию гренок, Метелин сел напротив. И, подавая Тае пример, принялся за еду: тонкости обдумываемого Таей выбора его мало интересовали. Тяжело вздохнув, Тая тоже склонилась над тарелкой.

Накормить Метелин Таю накормил, а вот отдохнуть ей не дал. Помог перебраться на кровать и пристроить там ногу, а потом сел на край кровати и заявил:

— Теперь я тебя внимательно слушаю.

— Леш, может, попозже? А пока отдохнули бы немного. Ты ведь тоже полночи не спал.

— Почти всю. Я лег незадолго до того, как ты позвонила. Так что хватит уже отговорок, и давай выкладывай все начистоту. Что у тебя за ночные игры в ополовиненном комплекте обуви? И с чего вдруг ты стала баррикадироваться в собственном доме? Пробираясь вместо дверей через лаз, закрывая наглухо ставни?

— Начистоту… — Тая прикрыла глаза, решая, с чего же начать. События прошедших дней нахлынули на нее, как из прорвавшегося шлюза. Элькины снимки, Терехина гибель, поступившие в Таин адрес угрозы… И, снова переживая эти события, забыв в охватившем ее волнении про усталость, Тая как-то незаметно для себя выложила Метелину все. До последней мелочи.