– Ну чего ты скисла? Нормально все. Найдем другую клинику, хорошую.

Сестра не ответила. Лицо скрывала челка.

– Мисаки?

– Не надо…

Улыбка сползла с губ Такаси.

– Не надо уже. – Она подняла глаза и улыбнулась. – Не ищи никаких врачей.

– Кому сказал не вешать нос. Наверняка кто-то умеет задерживать старение. Только надо еще немного поискать. Ну? Жалко бросать на полпути.

– Не-а. Я правда смирилась. Хватит тратить на меня деньги. Два миллиона – это уже перебор. Неудивительно, что Аяно разозлилась.

– Ты что… – Лицо Такаси дернулось. – …услышала?

Сестра не ответила, только широко улыбнулась. От этого ее лицо еще больше изрезали морщины. Она изо всех сил старалась не показывать слабину.

– Я так просто не сдамся! – Мисаки хихикнула. – Говорят, что все болячки от слабости духа. А я не проиграю какой-то там болезни! Сама поборю.

Такаси слишком хорошо понимал, что она храбрится, поэтому еле сдерживал эмоции. Сестра делала все возможное, и даже немного больше, чтобы не опускать руки. Страх перед старостью раздавил душу девушки, но она пересиливала себя, потому что заботилась о брате. И даже подбадривала его. Хотя по-хорошему должно было быть наоборот…

Такаси стало так обидно, что он повесил голову.

– Ты чего?

Мускулистые плечи задрожали. Сквозь стиснутые зубы прорвались всхлипы. Не поднимая лица, Такаси расплакался.

– Мисаки… – Дрожащие руки на коленях стиснулись в кулаки. – Прости, что у меня ничего не получилось…

Глаза сестры наполнились слезами, которые заблестели в лучах заката.

– Я должен был тебя спасти… А я… А я ничего не смог… Даже врача хорошего не нашел… Я… Я… – От обиды и презрения к себе из глаз одна за другой полились слезы. – Никчемный из меня брат… Прости… – Он рыдал и рыдал, размазывая по лицу слезы и сопли. – Прости меня… Прости…

Мисаки вытащила из кармана платок.

– Ну чего ты тут развел! – ласково упрекнула она, вытирая ему щеки и нос. И добавила, погладив брата по голове: – Ничего подобного.

В детстве, когда над ней издевались сверстники, Такаси сам ее часто гладил. А теперь она сторицей вернула ему всю заботу.

– Ты мой герой.

«Неправда. Никакой я не герой. Я ничего не смог…»

– Пока ты со мной, я даже болезни не сдамся, – твердо сказала Мисаки, убеждая в том числе и себя. – Ни за что!

Она не хотела стареть. Хотела остаться молодой. Но Мисаки не говорила этого вслух и только изо всех сил сдерживала слезы.

«А вот я разревелся. Куда это годится…»

Кое-как мужчина вытер лицо. Должен же быть какой-нибудь выход. То, что он может сделать для Мисаки.

Он поднял глаза на закатное солнце и твердо пообещал себе, что еще попытается.

Харуто впервые за год надел джинсовую ветровку. От нее еще доносился легкий аромат прошлой осени.

Тогда он только-только познакомился с Мисаки и осмеливался лишь подсматривать через зеркало, как она стрижет ему волосы. Движения ножниц и серьезная мордашка, которую порой скрашивала неожиданная улыбка, наполняли его сердце теплом.

Он оторвал от календаря лист с октябрем, и то время, что они с Мисаки провели вместе, осталось еще дальше в прошлом.

«Вот так и будут один за другим утекать дни, но перестану ли я когда-нибудь тебя вспоминать?»

Прошло уже два месяца с их разрыва. Память до сих пор хранила ее образ. Стоило наткнуться на кинотеатр, куда они ходили вместе, или на кофейню, или даже на ее любимое желе на полке супермаркета – и перед глазами воскресал смех идущей по левую руку девушки. Чем она теперь занята? Кожа на руках не беспокоит? Счастлива ли с новым парнем?.. Мисаки просила, чтобы он ее забыл, и Харуто презирал себя за то, что не может. Чтобы избавиться от наваждения, на прошлой неделе он постригся в другой парикмахерской. Но когда впервые увидел в зеркало новую прическу, подумал:

«Мисаки стригла красивее».

Вот и теперь, глядя на отражение в собственной ванной комнате, Харуто тихонько вздохнул.

С тех пор, как Саваи прочитал ему суровую отповедь, Харуто вкладывал в работу всю душу. Он решил, что хватит только путаться у всех под ногами. Как главный растяпа студии он решил компенсировать свою криворукость хотя бы энтузиазмом. Каждый день приезжал раньше всех и готовил все для съемок, по несколько раз проверял, что ничего не забыл. Даже Таканаси стал меньше на него кричать.

Вот и сегодня они с коллегами решили после работы завернуть в идзакаю у офиса и пропустить по стаканчику.

Как только принесли пиво, Таканаси бросился его расспрашивать. Узнав, что младший коллега расстался с Мисаки, Таканаси стал вызнавать все подробности с жадностью папарацци. «А почему расстались? А из-за чего? У нее появился другой? Или не приняла твои фетиши?»

Таканаси хотел знать все детали и лез к Харуто, разве что не тыкая ему своей бритой башкой в нос, и ужасно утомил. Но тут молодой человек встретился взглядами с Макото. Поспешил отвести глаза.

С того поцелуя между ними повисло легкое напряжение. На работе они общались как обычно, но в свободное время или на совместных застольях ее присутствие смущало Харуто. А ее, в свою очередь, задевала его холодность.

«Но… – подумал Харуто, – что еще делать, когда тебя внезапно целуют? Что она пыталась сказать? Что любит меня? Или я слишком много думаю? Может, просто выпила лишнего? Она талантливый фотограф, умница и к тому же красавица. Всего на два года старше, а такая взрослая, и мужчины на нее наверняка заглядываются. Говорят, тот парень из издательства в нее по уши втюрился. Она бы ни за что не влюбилась в такого безрукого неудачника».

– Ну, а другая какая-нибудь девчонка тебе не нравится? – продолжал наседать Таканаси, слизывая с пальца соус тартар. Макото тоже навострила уши:

– Нравится, Асакура?

От ее озорной улыбки на спине проступил пот.

– Пока что нет…

– Ах, значит, нет! – Макото прищурилась.

– Ну, то есть, я…

– Эх ты, бесхребетный! Так и знай, вгоню тебе хребет через задницу!

Не зная, что на это ответить, Харуто сосредоточился на пиве, и тут ему на выручку пришел Саваи:

– Асакура в последнее время весь в работе, ему сейчас не до любви.

От неожиданной похвалы молодой человек чуть не пустил пиво носом:

– Н-ну что вы, мне еще расти и расти!

От волнения он вскочил и больно ударился коленями о столешницу.

– Понятное дело! Тебе не просто расти! Ты, парень, только-только из полного отброса развился хотя бы до букашки! – проворчал, прищелкивая языком, Таканаси.

В другой ситуации Харуто мог бы и обидеться,