изменилось за сегодняшний вечер! Сердце Рода колотилось, его охватывала то надежда, то леденящий страх. А если они не найдут расселину? Скалы вокруг были совсем незнакомые, Род не видел никаких примет. Он остановился, и дрогнувший голос выдал его сомнения:

– Как вы думаете, мы уже далеко ушли?

Мукоки прошел еще несколько шагов, и, прежде чем Ваби успел ответить, старый индеец издал тихий возглас. Парни догнали его и обнаружили, что он стоит прямо напротив расселины.

– Вот она!

Ваби передал свою винтовку Роду:

– Я полезу первым. Если наверху все чисто, я свистну.

Несколько мгновений были слышны его удаляющиеся шаги. Затем воцарилась тишина. Прошло около четверти часа, и наконец сверху донесся негромкий свист. Через десять минут все трое стояли на краю обрыва. Род и Мукоки тяжело дышали. Затем все сели в снег и долго сидели, внимательно вслушиваясь в ночную тьму. В сердце Рода звучало нечто вроде горячей молитвы: пусть сильнее идет снег! Ему казалось, что Бог ниспослал снегопад так вовремя, чтобы уберечь их от врагов, чтобы скрыть их следы и помочь им безопасно добраться до дому.

Наконец они встали и, по-прежнему не говоря ни слова, крепко сжали друг другу руки, полные благодарности за избавление от смертельной угрозы. А потом одновременно взглянули в сторону пропасти и темных просторов за ней, где теперь бесновалась метель. Дикие просторы лесной глуши, где они провели столько недель и пережили столько приключений. Словно в ответ им, из-за дальнего хребта донесся одинокий тоскливый волчий вой.

– Интересно, – тихо произнес Ваби, – не наш ли это Волк?

Затем они повернулись и отправились на юг.

Глава XVIII

Нежданные события в фактории

С того мига, как искатели приключений отправились прочь из земель вунгов обратно к фактории, лидерство перешло к Мукоки. Вокруг бушевала непроглядная снежная буря, и все, что им оставалось, – положиться на искусство старого следопыта. На небе не было видно ни луны, ни звезд, чтобы проложить по ним путь, и даже Ваби осознавал, что не в состоянии найти верную дорогу в чужой земле во время метели. Однако Мукоки, этот дикий уроженец таежной глуши, словно обладал неким таинственным шестым чувством, позволявшим ему ориентироваться где угодно: то был своего рода сверхъестественный инстинкт, что ведет голубей за сотни миль прямо к гнездам. Не один раз за время этого захватывающего ночного бега Род и Ваби спрашивали Мукоки, в какой стороне, по его мнению, находится Вабинош-Хаус, и каждый раз он без колебаний указывал направление. Роду каждый раз казалось, что старый индеец показывает в другую сторону, и он думал лишь о том, как быстро и безнадежно они потерялись бы в Белой Пустыне без Мукоки.

Они шли сквозь метель почти до полуночи. Шагали медленно, но скорость не сбавляли. Ваби высчитал, что им удалось отойти от ущелья на пятнадцать миль. Их следы были полностью погребены под снегом. Когда настанет утро, ничто не выдаст вунгам, в какую сторону скрылись беглецы.

– Наверняка они решат, что мы рванули прямо на запад, к фактории, – сказал Ваби. – К завтрашнему вечеру мы будем в пятидесяти милях отсюда.

Во время привала они развели маленький костер, укрывшись за стволом упавшего дерева, и подкрепились горячим кофе, остатками крольчатины и лепешек. Затем друзья снова пустились в путь.

Роду казалось, что они преодолели бесчисленное количество холмов и проложили тропы через бесчисленное количество замерзших болот, лежавших между этими холмами. Когда они наконец вышли на гладкую просторную равнину, идти по которой было куда легче, он обрадовался даже больше, чем Мукоки. Индеец на самом деле выглядел так, словно вообще забыл о своей ране. Род уже готов был свалиться в снег, когда незадолго до рассвета раздался окрик Мукоки, призывающий остановиться. Старый воин счел, что они достаточно оторвались от противников. Вскоре подле раскидистой ели был разведен яркий костер.

– На завтрак есть лесной куропатка, – с уверенным видом заявил индеец.

– А ты откуда знаешь? – спросил Род, которого давно уже терзали муки голода.

– Много большой ель в низина, – ответил Мукоки. – Тут зимовать куропатки.

Ваби развязал тюк с пушниной, отобрал большие шкуры, кроме шести рысьих и трех особенно хороших волчьих, и разложил их на три кучи.

– А вот нам и удобные постели, – объяснил он. – Устроимся под елью, поближе к костру, повесим пару шкур на нижние ветви, а вот этими рысьими укроемся. Спорим, у вас еще не бывало таких мягких и теплых одеял?

Род мгновенно оценил эту идею; не прошло и получаса, как он спал мертвым сном. Ваби и Мукоки, более привычные к лишениям суровой жизни в глуши, дремали, пробуждаясь по очереди, чтобы поддерживать огонь. Как только начало светать, индейцы тихо встали, взяли ружья и удалились в лес. Вскоре Рода разбудили отдаленные выстрелы. Вернувшись, охотники принесли трех куропаток.

– Их тут в ельнике десятки, – сообщил Ваби, – но мы решили настрелять их не больше, чем нужно на завтрак. Ты уже видел наши ночные следы?

Род протер глаза, убедительно демонстрируя, что еще не вставал со своего великолепного мехового ложа.

– Так вот, ты их и не увидишь, отойди хоть на сотню ярдов, – закончил его товарищ. – Все занесло снегом!

Хотя все запасы подошли к концу и есть, кроме мяса, было нечего, этот завтрак запомнился всем троим как один из самых счастливых с самого начала странствий. Когда охотники закончили трапезу, от трех куропаток осталась только кучка обглоданных костей. Опасения были отброшены: снег укрыл все следы и с врагами их разделяли двадцать пять миль. Впрочем, это не помешало друзьям выйти в путь на заре. Они двигались к югу до самого полудня, пока не нашли подходящий ельник, чтобы хорошо отдохнуть там до завтра. Метель все еще продолжалась.

– Похоже, мы где-то рядом с санным путем Кеногами, – заметил Ваби, обращаясь к Мукоки. – Может, даже пересекли его.

– Нет, – отозвался индеец, указывая на юг. – Она проходить в стороне.

– Понимаешь, санный путь Кеногами – это зимник, что ведет из городка Нипигон у железной дороги до Кеногами-Хауса, фактории на берегу Гудзонова залива, – объяснил Ваби своему белому товарищу. – Фактор Кеногами – наш близкий друг, мы часто бывали у него в гостях, но другой дорогой, а вот Мукоки ездил по зимнику не раз…

К обеду им удалось добыть нескольких кроликов. Больше никто охотиться не стал: все отсыпались после изнурительных приключений. Когда Род проснулся, то обнаружил, что вокруг уже совсем темно и метель прекратилась.

Мукоки снова начала беспокоить рана. Было решено часть следующего дня провести в лагере. Пока индеец будет набираться сил, Род и Ваби попытаются подстрелить какого-нибудь зверя, чтобы добыть жира и смазать им рану. Ваби объяснил, что для лечения годится любой жир, кроме кролика и норки. Утром оба отправились на поиски. Мукоки, отчасти против его воли, остался в лагере. Отойдя подальше, охотники разделились: Род пошел к востоку, а Ваби – к югу.

Около часа Род напрасно бродил по лесу. Дичи не было, хотя на снегу виднелось множество следов карибу. Наконец он решил дойти до хребта, примерно в миле к югу, чтобы оглядеть окрестности с его вершины и попробовать поохотиться там. Он не прошел и полпути, как, к своему удивлению, наткнулся на отлично наезженную широкую тропу. Тропа пересекала его путь наискось, уходя почти ровно на север. После вчерашней бури здесь уже проехали две собачьи упряжки, а поверх следов от полозьев виднелись отпечатки снегоступов. Род вскоре определил, что по тропе прошло три человека, а в упряжках было не менее дюжины собак. Он сразу догадался, что это и есть тот самый санный путь Кеногами, и решил из любопытства немного пройти по нему.

Через полмили он вышел на место привала. Здесь путешественники готовили обед; Род обнаружил остатки длинного полусгоревшего бревна и разбросанные возле него кости и хлебные