– Не надо, Каль. Я не требую вежливости от своих капитанов,а вы ведь равны им по званию. Оставим взаимные обиды… до времени. Чего выхотите?

– Наказать Дарлок.

– А ещё кого? Дарлок в альянсе с Алкарисом, у него пакт овзаимопомощи с Псилоном. Войну можно вести лишь на полное истребление, а чужиедо сих пор не простили нам Сакры.

– Я не говорю о войне… тем более о геноциде, – осторожноначала Каль.

– А чем закончится рейд регулярных Имперских сил впространство Дарлока? – Адмирал отвернулся от окна. Маленький, сухонький, онказался пародией на того бравого офицера, которого Каль помнила с детства – извыпусков Си-эн-би, с обложек журналов и патриотических плакатиков на стенахдомов. Могла ли она тогда помыслить, что будет сидеть в его каюте, по-прежнему молодая…телесно… и давить, давить, давить на героя Тукайского конфликта.

– Рейд не нужен, адмирал. Империя не отвечает за поступкиотдельных граждан, которые пожелают, к примеру, спасти родственников и друзей.

– Вы хотите сбить штурмовую группу из гражданских? –заинтересовался Лемак. – Свежая мысль… плодотворная…

– У меня есть штурмовая группа. Мы пойдём с морт-бомбами, иот погибших не останется даже молекул. Никаких доказательств.

– Допустим. А что требуется от меня?

– Корабль с детекторами «горячего следа». – Изабелла затаиладыхание. Она сыграла ва-банк.

Адмирал картинно схватился за голову:

– Что делается, мисс. Служба следит даже за нами?

– Конечно, нет, Лемак. Во всяком случае, мне об этомнеизвестно. – Каль позволила себе самую умиротворяющую улыбку. – Но мыконтролируем военные разработки, и логично было допустить, что такойпрославленный флот, как ваш, получил новую технику.

– Прославленный… – Лемак крякнул, и Каль поняла, что попалав больное место. – Ныне это не флот, а большая толпа чиновников и мальчиков дляпарада. «Горячий след», что ещё?

Изабелла пожала плечами:

– Ну… немного тяжёлого вооружения. «Ультиматум», «Блиц-Д»,«Шанс», «Кондор»…

– Может быть, «Эскалибур»? – иронически спросил Лемак.

– Мне незнакома эта модель, – твёрдо сказала Изабелла. – Ноесли вы рекомендуете, адмирал, то мы возьмём.

Лемак замолчал.

– Ещё корабль электронной поддержки, – продолжала Каль. –Что-то типа «Круга тишины», с нулификатором планетарного типа. Без подавленияпланетарных баз нам не обойтись.

– Да, вы вполне серьёзны. – Лемак сел в своё кресло. Подпёрруками подбородок, разглядывая Каль. – Вы милая девушка…

– Я к вашим услугам, Лемак.

Адмирал разразился сухим кашляющим смехом:

– Оставьте, Каль. Я не питаю иллюзий на свой счёт. Вот когдаменя разразит последний инсульт – тогда прошу в гости. Я буду крепкимпятидесятилетним, как на тех фотографиях, что вы в детстве вешали над кроватью.Ведь вешали, правда? Каль, что вами движет?

Изабелла не ответила – впрочем, это и не требовалось. Лемакрассуждал вслух:

– Патриотизм? Вздор, вы не из тех. Служебное рвение? Весьваш Инцедиос не стоит риска. Дарлоксиане способны захватывать людей с аТаном, ивы это знаете. Месть? Возможно, но зачем мстить мёртвым? Любовь?.. А, Каль? Начелноке был кто-то… Неужели вы столь романтичны?

– Да, – произнесла Изабелла. И поразилась тому, как искреннепрозвучали её слова.

– Я дам вам корабль с «горячим следом», «Круг тишины», дваэсминца конвоя, тяжёлое вооружение, – Лемак потёр ладони, – и десяток-другойдобровольцев. Тех, в ком я уверен, как в себе. Вшестером планеты не штурмуют,Каль. Вас обучали другим вещам, но я-то знаю.

Изабелла поднялась с кресла и коротко поклонилась.

– И ещё, Каль. Булрати и меклонец – отличный довесок кштурмовой группе. Но стоит ли брать их на такую акцию?

– Они не практикуют аТан, адмирал, – просто ответилаИзабелла.

Вечером свет погасили. Кей лежал на полу, и теперь, когдаруки не были скованы, это казалось удобным и почти естественным. За тонкойпрозрачной перегородкой ворочался Артур, над головой возилась девушка. Толькосейчас, в темноте, она решилась воспользоваться санитарными удобствами.

– Какого чуда ждёт король? – тихо спросил Кей.

Артур молчал так долго, словно не услышал. Потом сказал:

– Тридцать семь раз… я должен был дойти, пусть дажеслучайно.

– Согласен.

– Кей, я устал. Я не хочу ломиться в эту дверь бесконечно.Если что-то во мне самом мешает дойти – пусть путь кончится. А если я могу,если вправе – то пусть будет знак. Чудо. Пусть мы спасёмся.

– Арти, нас подвела цепочка случайностей. Давай попытаемсяснова, и я доведу тебя.

– Нет, – обрезал Артур. Через минуту, мягче, добавил: – Этодля тебя случайности, Кей. А я к ним уже привык.

Стеклянный муравейник затихал. Стеснительные закончили свойвечерний туалет, верующие прочитали молитвы, отчаявшиеся устали от слёз. КейАльтос и Артур Кертис разговаривали, отделённые друг от друга тонкой холоднойстеночкой.

– Арти, скажи, Бог – он добрый или злой?

– Он – Бог.

– А если он из машины?

Даже сквозь стекло Кей почувствовал, как напрягся мальчишка.

– Тем более, Кей.

– Это хорошо…

Вдалеке, за много рядов стеклянных клеток, кто-то закричал –страшно и безнадёжно. Кей напрягся, но крик всё длился и длился, рождённый неболью, а одиночеством и отчаянием. Потом блеснула вспышка стан-излучения, икрик смолк. Зато заплакал ребёнок, но так тихо, словно его плач лишь снился.

– Расскажи мне сказку, папа, – неожиданно попросил Артур.

– Что?

– Родители всегда рассказывают детям сказки на ночь, – неслишком уверенно сказал Артур. – Расскажи что-нибудь.

– У меня не было детей… знакомых.

– Но теперь-то у тебя есть сын.

Альтос молчал.

– Кей!

– Давным-давно… – Кей с удивлением услышал собственныйголос. Он не боялся неизбежного прослушивания – ему не хотелось выглядетьидиотом.

Однако детям всегда рассказывают сказки перед сном. Почемутолько никто не расскажет сказку той девочке, что плачет в одиночестве своейклетки?