— Моя матушка очень ценит удобство, — немного надрывно отозвался Эдмунд, усаживаясь напротив девушек и заставив Джорджиану задуматься, что такого сделала графиня, что заслужила критическое замечание из уст сына.

— Как видите, крыша здесь складная, чтобы матушка не упустила ни единой возможности заняться покупками или навестить друзей, вне зависимости от капризов погоды, — неодобрительным тоном добавил Эдмунд.

— За исключением тех случаев, — озорным голосом добавила Джорджиана, — когда ее транспортное средство заимствуете вы.

Он кивнул, признавая справедливость ее замечания, и, хотя выражение его лица по-прежнему оставалось мрачным, в глазах сверкнуло что-то похожее на восхищение.

— Я уже приобрел для вас обеих билеты, — сообщил он, — так что нам не придется тратить на это время сейчас.

Значит, подумала Джорджиана, он вовсе не проезжал мимо и мысль пригласить их в музей посетила его не случайно. Он все тщательно спланировал.

— Уверен, — продолжил Эдмунд, — что вам не терпится попасть внутрь и своими глазами увидеть одну из самых великих в своем роде коллекций.

— А вам? — Джорджиана вскинула брови, гадая, в какую игру он играет на этот раз.

Он кратко сверкнул глазами в сторону Сьюки, тем самым сообщая о намерении объяснить свои мотивы.

— Разумеется, — ответил он с серьезным видом. — Для вас это будет очень поучительный опыт. Экспонаты коллекции размещены согласно определенным принципам. Попытаюсь объяснить их вам прямо сейчас, чтобы, попав внутрь, вы сумели в полной мере насладиться образчиками, которые увидите.

Радость Сьюки от поездки в ландо резко пошла на убыль, когда Эдмунд пустился в детальное изложение этих принципов. К тому времени, как они подъехали к внушительному входу в музей, она окончательно сникла.

— Вы увидите, — вещал Эдмунд невыразимо скучным тоном, пока лакей помогал девушкам выйти из ландо, — наклонные пилястры, украшенные иероглифами для придания сходства с египетским храмом. Отсюда и название Египетский зал.

Прячась за спиной Эдмунда, Сьюки послала Джорджиане умоляющий взгляд, а сам Эдмунд протянул Джорджиане руку. Ей пришлось до боли закусить нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

— В убранстве внутренних залов прослеживается сильное влияние Востока, — невозмутимо продолжал Эдмунд, будто не догадываясь, какое впечатление производит на девушек, — хотя сама коллекция была собрана по большей части в южных морях и обеих Америках. Я раздобуду для вас программку, чтобы вы могли сохранить ее как сувенир.

Сьюки закашлялась.

— Не хотите ли стакан воды? — с явным беспокойством обратился к ней Эдмунд.

— Нет-нет, — отказалась она, вновь обретя способность говорить. — Со мной все в порядке, благодарю вас.

— Тогда продолжим, — объявил Эдмунд, увлекая девушек в следующий зал.

— Ой, посмотрите-ка! — вскричала Сьюки, и лицо ее разом просветлело, хотя указывала она вовсе не на особо интересный экспонат в одной из расположенных вдоль стен стеклянных витрин. — Вон там Дотти и Лотти. — С этим словами она принялась отчаянно махать рукой, что ее матушка, присутствуй она, непременно осудила бы. — Ах, Джорджи, — выдохнула она, — как по-твоему, что за джентльмены их сопровождают? — Дотти и Лотти опирались на руку ослепительных молодых людей в форме морских офицеров. — Прошу меня извинить, я пойду это выясню.

— Полагаю, — заметил Эдмунд довольным тоном, глядя, как Сьюки со всех ног бежит через зал к своим подругам, — мы теперь не увидим ее, пока не наступит пора уходить.

— В чем с самого начала и заключалось твое намерение, — парировала Джорджиана, хлопая его по предплечью свернутой в трубочку программкой. — С научными принципами ты, право, хватил через край.

— Они соответствуют истине, — заявил он, притворяясь обиженным, и тут же добавил с почти мальчишеской улыбкой: — Как и твоя догадка. Я собирался переговорить с тобой наедине, а когда случайно узнал, что девицы Пагеттер собираются привести своих кавалеров в музей, решил последовать их примеру. Лучшей возможности нельзя и придумать! Вот я ею и воспользовался.

— Как и ландо своей матери.

— И им тоже. — Он остановился у витрины, в которой были выставлены весьма устрашающие на вид образцы оружия, будто обдумывая следующую реплику.

— Если хочешь спросить меня о списке, который предложил составить, — заговорила Джорджиана, когда молчание сделалось совершенно невыносимым, — то спешу ответить, что добра он мне не принес.

— Так ты его в самом деле составила, не так ли?

— Да. Нет. Дело в том, что на бумаге я ничего не писала, но мысленно перечислила… э-э-э… потенциальные качества джентльменов, которые могут проявить ко мне интерес, чтобы уравновесить собственное нежелание… э-э-э… иметь с ними совместное будущее.

Эдмунд вздернул брови.

— И много было таких джентльменов?

— Не нужно так удивляться. Не ты ли сам уверял, что я способна привлечь и других мужчин, помимо майора Гоувана, если наберусь терпения?

— Но с тех пор минула всего неделя! Я хочу сказать… — Он осекся. — Разумеется, у тебя образовался круг поклонников. Красивой девушке вроде тебя… этого не избежать.

Красивой? Он считает ее красивой? Щеки ее залились румянцем, а в животе что-то сжалось.

— Н-не то чтобы круг, — пояснила она. — Но появились еще двое джентльменов, явно выказывающих интерес ко мне. Если верить мачехе, — добавила она, чтобы он не подумал, будто она хвастается.

— Расскажи мне о них, — потребовал Эдмунд.

— Ну, самый любимый из них… — Она сморщила носик. — Возможно, правильнее будет сказать, тот, кто вызывает наименьшее отвращение…

— Забудь о грамматике, — нетерпеливо произнес он.

— Хорошо. Итак, его зовут мистер Армитадж.

— Армитадж? — Эдмунд бросил на нее резкий взгляд. — Никогда о нем не слышал.

— Уверена, что нет. Он родом из северной части страны, где у него много фабрик и тому подобного. По словам мачехи, он неприлично богат.

— Понял, — кивая, ответил он. — Ну же, просвети меня, что привлекательного ты нашла в этом неприлично богатом выходце с севера?

Джорджиана не стала протестовать против уничижительного тона его голоса, поскольку своим ответом могла с ним сквитаться.

— Больше всего мне нравится в нем то, что он предпочитает меня Сьюки. Он приехал в столицу, чтобы найти себе жену — светскую даму, положив тем самым начало династии, которую никто не посмеет назвать мещанской. Но ему совершенно не по душе жеманные девицы.

— Жеманные? Он в самом деле употребил это слово? Своими ушами слышала?

— Нет, это он говорил мачехе, — ответила Джорджиана, улыбаясь при воспоминании о кипящей от негодования миссис Уикфорд. — Потом он продолжил, — добавила Джорджиана, едва сдерживая смех, — что дюжая девица вроде меня, по его мнению, куда более удачная сделка.