— Ну что вы, я весь внимание. Вы взяли нефритового идола.Можно мне закурить?

— Нет, — ответила она с недовольной гримасой.

— А вы сами не хотите?

Она поколебалась. Потом сказала:

— Хорошо.

Я дал ей сигарету. Она потянулась к огоньку зажигалки, держамою руку и глядя поверх пламени мне в лицо.

— Дональд, мне нужна ваша помощь. Я ужасно, ужасно в нейнуждаюсь!

— Продолжайте, — сказал я. — Вы украли нефритового идола.Как это произошло?

— Дональд, я расскажу, если обещаете мне верить.

— Я верю, что вы украли нефритового божка.

— Ну тогда почему вы так… так несерьезно к этому отнеслись?

— А вам хотелось бы, чтоб я шлепнулся на пол в обмороке? Выукрали божка. Теперь вы вознамерились рассказать мне об этом только потому, чтознаете: я знаю, что божка украли вы, и знаю, каким способом вы незаметновынесли его из квартиры.

— Нет-нет, Дональд, клянусь, что это неправда! Если бы вытолько выслушали меня! Позвольте мне рассказать вам всю историю.

— Продолжайте, — сказал я. — Вы так торопили меня приехать.А теперь ведете себя так, будто у вас уйма времени.

— Боюсь, что нет.

— В таком случае лучше не тянуть.

Она придвинулась ко мне еще ближе. Юбка скользнула вверх, досамых резинок туго натянутых чулок, обнажив ноги целиком. Ее губы были в двухсантиметрах от моего уха.

— Дональд, — почти прошептала она, — я предала своего друга.

— Какого друга?

— Филлис.

— Каким образом предали?

— Я кое-что сделала с… с ее мужем.

— Кое-что?

Она немного поколебалась:

— Ну, он хотел, чтобы я приняла участие в одной интриге, взаговоре.

— Что это за заговор?

— Я не знаю. Это был целиком его план. Он очень умный.Интрига была продумана до мелочей, а мне досталась в ней лишь небольшая роль.

— Что он хотел от вас?

— Он хотел, чтобы я украла идола.

— Ого! — промолвил я. — Вы пытаетесь оправдаться тем, чтовзяли божка якобы по просьбе самого Крокетта?

— Конечно, Дональд. Именно об этом я и пытаюсь сказать вам.

— Ну вот вы и сказали.

— Нет, я еще не все сказала. Только изложила голые факты.

— А теперь желаете приодеть их?

— Нагота интересна, — изрекла она, — но не всегдаартистична.

— Ладно, — согласился я, — протест против наготы принят.Продолжайте и приоденьте факты.

— Дональд, я опасаюсь, что вы заранее осудили меня.

— Я пытаюсь выслушать вас.

— Но вы не облегчаете мне задачу.

— Чего вы от меня хотите?

— Сочувствия. О, Дональд, я чувствую себя ужасно одинокой ибеспомощной. Мне сейчас так нужен сильный мужчина, который… который защитил быменя.

— Я не сильный.

— Нет, Дональд, вы очень сильный. Вы замечательный, тольконе знаете этого.

Это относится к голой правде? — спросил я. — Или к одеянию?

— Мне кажется, вы только пытаетесь быть гадким, — сказалаона и попыталась толкнуть меня, но только ушиблась сама, ибо, когда ее телооткинулось далеко назад, я наклонился вперед, чтобы дотянуться до пепельницы.Она глубоко вздохнула.

— Это было вот как, — начала она. — Дин Крокетт пришел комне и сказал, что хочет устроить кражу в ночь этого приема. Что хочет, чтобывторой нефритовый Будда тоже исчез.

— Почему?

— Ему нужен был предлог, чтобы нанять детективов.

— Для чего?

— Этого я не знаю.

— Постарайтесь точно пересказать, что вам сказал ДинКрокетт.

— Он сказал мне, что ему совершенно необходимо создатьвпечатление, будто какой-то вор украл второго нефритового Будду из егоколлекции. Сказал, что собирается нанять детектива. Мало того, поместил в лифтрентгеновскую установку и может ее включать, когда захочет.

— Чтобы предотвратить кражи? — спросил я.

Она сказала:

— Я пришла к выводу, что цель была совсем другая.

— Какая же?

— Людей, входящих в квартиру, просвечивали рентгеновскимилучами, чтобы узнать, нет ли при них оружия.

Как только человек входит в лифт, включается рентгеновскаяустановка, изображение передается на флуороскоп, а с него при помощи особогоустройства проецируется на экран наверху. Не знаю, как это делается.Используются то ли зеркала, то ли специальная телевизионная система.

Во всяком случае, каждый, кто входил в лифт, мог бытьобследован человеком, сидящим в маленькой кабинке позади шахты лифта.

— Вы уверены в этом?

— О да, — засмеялась она. — Мы говорили о наготе. Мой Бог,посмотрели бы вы на женщину через этот флуороскоп! Можно разглядеть каждуюкосточку. Та же система, что и в тюрьмах. Посетители в наиболее надежныхтюрьмах, вы знаете, просвечиваются рентгеном.

Они становятся в одну из кабин, и охранники изучают все, чтопри них… — Хихикнув, Сильвия добавила: — Особенно интересно рассматривать черезэтот флуороскоп мужчин.

— И какое впечатление?

— О, — сказала она, — у мужчин в карманах полно всякогохлама: портсигары, монеты, булавки для галстука, запонки. Все что угодно.

— Вы наблюдали людей, поднимающихся и спускающихся в лифте?

— Да.

— Зачем? Просто чтобы позабавиться?

— Нет. Я работала на мистера Крокетта.

— Что значит «работала»?

— Ну, я сидела там, когда он ожидал, что у кого-то из егопосетителей может быть оружие. Поднимающихся и спускающихся в лифтепросвечивали специальные контролеры; иногда этим занималась я.

— Вы были настолько близки с ним?

— Достаточно близка.

— Итак, он сказал вам, будто желает, чтобы этого нефритовогоБудду украли?

— Да.

— И эта кража понадобилась ему как предлог, чтобы держатьдетектива, охраняющего квартиру?