— Он в порядке, скажу вам. Но не похож на своего братаФрэнклина — газоны и цветы его не волнуют. Ему до них вроде бы нет дела, такчто я его вижу редко. Миссис Шор сама дает распоряжения, если только невмешивается проклятый японец. Знаете, что этот чертенок надумал недавно?

— Что же?

— Уговорил ее совершить поездку для поправки здоровья.Хотел, чтобы вся семья выехала на время из дома, а сам он тем временем, мол,произведет основательную уборку в доме и снаружи. Дескать, на это у него уйдеттри или четыре месяца. Уговаривал, чтобы она с племянницей поехала во Флориду.А я случайно узнал, что он говорил об этом с Джорджем Альбером. Может, тот всеи придумал. Вы его часом не знаете?

— Нет.

— Это — любимчик старой леди. Похоже, она любила его папашу— или папаша любил ее, не знаю уж, как там было. Я делаю свою работу и хочу,чтобы меня оставили в покое. Больше мне ничего не надо.

— Ну а Комо, он хороший работник?

— Работает он нормально, но все чего-то вынюхивает. Так икажется, что он вечно торчит у тебя за спиной.

— Вы сказали, что когда-то жили в доме у Шоров. А у вастогда не возникало неприятностей с Комо?

— Никаких ссор — то есть в открытую. А вот у моего брата ихбыло сколько угодно.

— У вашего брата? — Спросил Мейсон, на какую-то долю секундыоторвав глаза от дороги, чтобы обменяться взглядом с Деллой Стрит. — Так с вамижил и ваш брат?

— Угу. Месяцев шесть или семь.

— А где он теперь?

— Умер.

— Когда вы там жили?

— Нет.

— Уже после того, как вы переехали… И вскоре?

— Через пару недель.

— Он долго болел?

— Да нет.

— Сердце, по-видимому?

— Нет. Он был моложе меня. Делла Стрит мягко сказала:

— Я понимаю, что вы пережили. Наверное, вам, мистер Ланк, нехочется об этом вспоминать.

— Верно.

— Так всегда бывает, когда внезапно умирает близкий тебечеловек. Это такой удар! Ваш брат, должно быть, был умницей, мистер Ланк?

— Почему вы так думаете?

— Да потому, как вы о нем говорите. Как я поняла, его никтоне мог обвести вокруг пальца. Даже этот слуга-японец.

— Да, уж будьте уверены!

— Вам, наверное, трудно стало работать в саду одному — ведьраньше брат вам помогал.

— Он вовсе мне не помогал. Просто приехал ко мне погостить.Некоторое время он не мог ничего делать — неважно себя чувствовал.

— Подумать только… Часто бывает, что больные люди живутгораздо дольше, чем здоровяки, у которых за всю жизнь даже голова ни разу неболела.

— Что верно, то верно.

ПО

— Мистер Шор, наверное, был замечательный человек, — сказалаДелла Стрит.

— Да, мэм. Это точно. Он ко мне всегда прекрасно относился.

— Это видно хотя бы по тому, что он разрешил жить в вашемдоме вашему больному брату. Вряд ли с вас вычитали за питание?

— Нет, не вычитали. И я никогда не забуду, как вел себямистер Шор, когда умер мой брат. Я здорово потратился на врачей и лекарства… ну,мистер Шор просто позвал меня, выразил мне соболезнования и знаете, что онсделал?

— Нет, а что?

— Дал мне три с половиной сотни, чтобы перевезти тело братана Восток, и дал отпуск, чтобы я мог сам его сопровождать. Наша мать была ещежива в то время и очень хотела, чтобы Фила похоронили дома.

— А теперь ваша матушка уже умерла? — спросила Делла Стрит.

— Угу. Пять лет назад. Меня в жизни ничего так не потрясло,как то, что сделал мистер Шор. Я, конечно, поблагодарил его тогда.

Мейсон толкнул коленом Деллу Стрит, чтобы она не заострялана этом внимание и не встревожила садовника.

Через минуту-другую он как бы мельком спросил:

— Значит, ваш брат умер незадолго до исчезновения хозяина?

— Точно.

— Да, японцы и правда хитрый народ. У них на Востоке знаютпро лекарства такое, что нам и не снилось…

Ланк даже наклонился вперед, стараясь заглянуть в лицоМейсону.

— Почему вы так говорите?

— Сам не знаю… Просто я думал вслух… Иной раз в голову,знаете ли, приходят любопытные мысли.

— И что здесь такого любопытного?

— Да ничего, — ответил Мейсон. — Я просто так думал.

— Я вот тоже много об этом думал, — со значением в голосезаявил Ланк.

Подождав несколько секунд, Мейсон небрежно заметил:

— Если бы возле меня был японец, который мне не нравится, яни за что не стал бы с ним жить в одном доме… Чтобы он для меня готовил илиподавал еду… Нет, я им не доверяю!

— Вот точно так и я думаю, — сказал садовник. — Я хочу вамкое-что сказать, мистер… как вы сказали, вас зовут?

— Мейсон.

— Так вот, мистер Мейсон. Сами понимаете, он мог такоеобтяпать…

— Яд? — спросил Мейсон.

— Ну, я не могу утверждать. Лично я этих япошек терпеть немогу, но напраслину тоже возводить не хочу. Я уже один раз поступил с нимнечестно.

— Неужели?

— Сказать по правде, вроде как подозревал, что он приложилруку… ну, я вам уже говорил… одним словом, мне пришло в голову, что он хотелубрать с дороги мистера Шора, а сначала вроде бы решил попрактиковаться на моембрате… Ведь мистер Шор исчез сразу после смерти Фила… Поначалу я так не думал,а потом постепенно все больше и больше…

Мейсон снова подтолкнул Деллу и повернул за угол, кбольнице.

— Ну, по-моему, вы ничего нечестного не сделали.

— Нет! Он этого не делал! — решительно заявил Ланк. — Но ещенесколько часов назад никто бы меня в этом не смог убедить, пусть бы даже мыпроспорили всю ночь. Вот так. Человек может вбить себе что-нибудь в голову и вконце концов твердо поверить в это. Сказать честно, я больше не хотел там житьиз-за того, что этот япошка вечно слонялся вокруг. Филу становилось хуже скаждым днем. Мне иногда казалось, что я и сам заболел. Я с перепугу даже пошелк врачу, но тот у меня ничего не нашел. И тогда я оттуда съехал.

— И это вам помогло? — спросил Мейсон.

— Теперь все в порядке! У меня свой домик, и я там полныйхозяин. Сам себе готовлю еду, а на работу беру с собой завтрак. И вот что я вамскажу, мистер, у меня нет привычки оставлять его где попало, где кто угодноможет открыть коробочку и чего-нибудь брызнуть на мои сандвичи. Нет, я непростачок!