Виктория долго наблюдала за его лицом, спросила тихонько:

— У вас зуб болит?

— Зуб? — переспросил он непонимающе. — Какойзуб?

— Да не знаю…

— Ах, вот вы о чем… Нет, просто я подумал о проблемах,связанных с вашей работой.

— Управление массами?

— Да. Вообще управление сознанием. Если бы этопопытались сделать рывком, внезапно, воспротивились бы все, это противоречитвсей нашей сути. Но вот смирились же с тотальным контролем, всем же понятно,что именно так общество защитилось от абсолютного большинства преступлений… Нопрогресс не идет рывком. Впереди настолько длинная, хоть и быстрая, цепочкамелких шажков по контролю, что сопротивление так и не соберется…

Она сказала тихо:

— Вас это тревожит, понимаю. Это всех тревожит. И тех,кто делает шаги по усилению контроля, тоже тревожит. Но вы же понимаете…

Он понимал, да, понимал. Еще бы не понимать. Технологическийпрогресс, увы, шагает только в одном направлении. Какая бы новинка нипоявилась, ее тут же ставят на поток, а там уже все мы становимся от неезависимыми. Все: люди, правительства, политика, бюджет, сама система мировойстабильности. Технологический прогресс шагает только в сторону все большейзависимости человека от технологий, все больше подавляет свободу, пока…

Он поморщился, это зловещее очень не нравится. Никому ненравится подавление свободы, и чем больше она подавляется, чем больше борцовпротив технологии, тем непримиримее борьба. И наконец начинается война уже непротив генетики или компьютеров, а против всей технологической системы.

В то же время специалисты, помня о своих гражданскихсвободах и праве личности на секретность жизни, тем не менее смиряются среалиями и дают подписку о неразглашении и прочих ограничениях их свобод и,когда правительство или корпорации начинают рыться в их личных бумагах, сновасмиряются с реалиями жизни и предпочитают прежнюю работу крикам об ущемленнойсвободе.

Виктория грустно улыбалась. Некоторые вещи не стоит дажеобъяснять вовсе не из-за очевидности, а потому, чта самому хочется тут жеспорить, возражать, противиться вот такому прогрессу. Потому надо вот так,молча.

Тигги ликовала, что все так хорошо и гладко, но Викториявскидывала брови, в глазах удивление, откуда у Олега и Мрака все нужные бумаги,когда успели занести в компьютер разрешение на выезд за рубеж, откудазабронированные места в самолете, справка от ветеринаров на вывоз щенка ипочему эти двое настолько уверены, что ничего не сорвется, ничего не изменится.

— Похоже, — проговорила она с сильнейшейзавистью, — вы можете не только машину вести, не касаясь баранки!

Толпа улетающих постепенно вытягивалась в длинную цепочку,чтобы по одному проходить под аркой контроля. Документов никто не предъявлял,такое осталось только в самых отсталых странах, а в цивилизованном мире вседанные занесены во всемирный Регистр, сканирующая система моментально считаетвсе, начиная с ДНК и заканчивая сетью кровеносных сосудов в глазных яблоках иналичием марганца в костях.

Виктория хотела было пойти к удаленному терминалу, Олег придержал:

— Здесь ближе.

— Но у меня в сумочке кое-что… контроль не пропустит.Лучше сразу предъявить и дать объяснение.

Он отмахнулся:

— Не обратят внимания.

Она недоверчиво покачала головой:

— Ну, смотрите. Что-то не верится, что у кого-то естьтакие привилегии.

Но служба контроля пропустила всех четверых, а когда вышли кавтобусу на взлетном поле, Виктория прошептала:

— Я думала, покажете какие-то документы!

— Зачем? — спросил Олег. — Проще указатьприборам, что у тебя везде пусто.

Салон быстро заполнился, народ в летних одеждах и влетнеотпускном настроении, водитель оглянулся, закрыл двери, автобус быстропокатил к дальнему лайнеру.

Без помех поднялись по трапу на борт, Олег галантно помогВиктории занять место ближе к окну, Мрак и Тигги сели с другой стороны прохода,Тигги не спускала щенка с рук. Салон заполнился быстро, перелеты через океанстали рутиной, чем-то вроде поездки в троллейбусе, народ вел себядисциплинированно, от этого зависит, как быстро окажутся на месте.

Так же быстро и без помех самолет вырулил на взлетнуюполосу, разогнался и мигом поднялся в воздух. Пассажиры начали отстегиватьремни, не дожидаясь, когда лайнер наберет высоту, появилась стюардесса состандартной улыбкой и дежурным вопросом: Тигги начала интересоваться меню,Барсик тоже заинтересовался, стюардесса сложила губы трубочкой и посюсюкала,как улыбающемуся младенцу. Виктория насторожилась, чувствуя неладное, и какнакликала беду: в трех местах поднялись двое мужчин и одна женщина. Мужчинараспахнул на груди куртку, заблистал стекляшками широкий пояс, утыканныйпузырьками и пробирками. Пассажиры замерли, мужчина прокричал страшным голосом:

— Всем оставаться на местах!.. Стоит убрать палец склеммы, самолет разнесет на куски!..

Второй крикнул еще громче:

— Нас трое!.. И все мы держим пальцы на взрывателях!

Олег видел, как побледнел и напрягся мужчина в среднем ряду,явно агент по охране. Его рука автоматически дернулась к кобуре скрытогоношения, но застыла на полдороге. Виктория замерла, краска медленно покинула еелицо. Тигги испуганно прижалась к Мраку.

Женщина произнесла звонким голосом:

— Самолет захвачен. Соблюдайте спокойствие, с ваминичего не случится. Я сейчас передам правительству наши требования, а вамсоветую даже не двигаться без крайней необходимости!

Она медленно пошла по проходу к кабине, Виктория прошепталарядом с Олегом:

— Мы ничего не можем сделать?

Он шепнул так же тихо:

— У них нет взрывчатки. Одни муляжи.

— Нет, — возразила она, — я знаю, что этотакое!.. Ингредиенты безобидные, их нетрудно пронести на борт, но здесь ихсмешали, теперь это взрывчатка…

— Ошибаетесь, — ответил он так же однимигубами. — Я уже провел анализ. Они блефуют.

Пол чуть дрогнул, Олег ощутил, что самолет ложится на другойкурс. Мрак, перехватив его взгляд, поднялся, на широком лице беспечная улыбка.Не обращая ни на кого внимания, вышел в проход, ближайший из террористовзакричал:

— Сядь на место!.. Сядь на место!.. Еще один шаг…

В салоне поднялся крик, плач, послышались уговоры. Мракапросили вернуться, он повернулся и сказал успокаивающе, его могучий голос слегкостью перекрыл и крик террориста, и шум в салоне:

— Успокойтесь, это блеф!.. У них обыкновенные муляжи,простые муляжи.

Не прекращая улыбаться, пошел к террористам. Ближайшийинстинктивно отступил, Мрак громаден и страшен даже в элегантном светломкостюме, закричал: